Песок раскалился на солнце. Я быстро переоделась в купальник и с удовольствием вошла в прохладную воду. В центре бухты в гордом одиночестве возвышалась над водой яхта, ее ослепительно белый корпус отражался в прозрачной воде. Я поплыла к ней. Легчайший бриз доносил терпкий аромат лимона и сладковатый запах сосен. Я перевернулась на спину и просто расслабилась… Когда я повернула к берегу, то увидела, что на песке сидит Йен Лиалл в джинсах и футболке.
– Хорошо поплавали? – спросил он.
– Да.
Чувствуя его взгляд на своем теле, я накинула на плечи пляжное полотенце и завернулась в него. Йен Лиалл встал.
– Сегодня утром я не хотел вас обидеть.
Я ничего не сказала, просто подняла с песка свою одежду и направилась к тропинке. Йен последовал за мной.
– Я просто задал вам искренний вопрос. Не всегда бывает легко вспомнить, как делал что-то, что ты делаешь всегда, по привычке. Вы понимаете, что я хочу сказать?
– Да, понимаю, – кивнула я. – Вы хотите спросить, оставляла ли я этот чертов пузырек на столике возле кровати. Так вот, мой ответ «нет»!
Пока мы поднимались по крутым ступеням, которые зигзагом поднимались вверх по обрыву там, где сосны росли гуще всего, ненадолго установилось молчание. Потом Йен Лиалл спросил:
– Что вы имели в виду, когда сказали, что я не хотел, чтобы вы сюда приезжали?
Не могла же я признаться, что подслушивала, пусть даже не нарочно, поэтому я сказала:
– Вы ясно дали это понять с самого начала.
– Неужели? – Он казался озадаченным. – Я думал, что веду себя дружелюбно.
– Вы постоянно за мной наблюдаете. Я же все вижу.
– Вы мне нравитесь.
– У вас довольно странный способ это показать.
Мы обогнули куртину, благоухающую жасмином.
– Тогда, может быть, вот этот способ будет лучше.
Я еще не успела понять, что он собирается сделать, как он повернул меня лицом к себе и поцеловал. На мою голову и плечи посыпались белые лепестки жасмина. В первые мгновения я была слишком удивлена, чтобы как-то отреагировать, но потом с негодованием оттолкнула его.
– Если я хочу, чтобы меня поцеловали, я каким-нибудь образом даю это понять.
Он усмехнулся. Солнечный свет блестел в его рыжих волосах.
– Ну так, пожалуйста, дайте мне это понять. Вас целовать очень приятно!
На секунду у меня возникло искушение дать ему пощечину, но потом я повернулась и сердито зашагала дальше. Я шла быстро, резко раздвигая ветки роз и терновника, так что они пружинисто отскакивали позади меня и ударяли его. Он легко догнал меня и сообщил как ни в чем не бывало:
– Хелена попросила напомнить вам о вечеринке сегодня вечером. Из-за ночного происшествия у нее совсем вылетело это из головы, и она не помнит, говорила вам о нем или нет.
– Мне сказала Леония вчера вечером.
– Когда? Вы же не были на обеде.
– Она заходила в ванную, когда я купала Даниэлу.
– Неужели? И что она сказала?
– Что будет вечеринка и что, вероятнее всего, меня попросят привести Стива.
– И вы его приведете?
– Если меня пригласят.
– Конечно, пригласят, а чем, по-вашему, я сейчас занимаюсь?
– Я думала, это вечеринка семейства Ван де Ноде, – заметила я ледяным тоном.
Он засмеялся:
– Мы тут все одна большая семья, разве вы еще не заметили?
– Да. – Мы преодолели последний поворот на самом верху обрыва и ступили в пятнистую тень террасы. – Леония мне так и сказала.
– Я был бы рад, если бы вы не приглашали Стива. Из личных соображений.
У бассейна сидели Джон Ван де Ноде и Дэвид Катьявиви, они были глубоко увлечены разговором. Игнорируя Йена и крепко держа пляжное полотенце, в которое я завернулась, я быстро прошла мимо них в дом. Йен остался стоять в тени сосен. Когда я посмотрела из окна спальни, он все еще там стоял, курил сигарету и задумчиво смотрел на море.
В дверь тихо постучали. Я открыла и увидела Хелену Ван де Ноде. Ничто в ней не напоминало о тревогах прошедшей ночи. Она вошла в комнату.
– Люси, Даниэла чувствует себя прекрасно. Я ее освободила от утренних уроков, но днем можете ее куда-нибудь свозить.
Она не спеша подошла к окну и улыбнулась, я не поняла, кому она улыбается, мужу или Йену Лиаллу. Потом она снова повернулась ко мне.
– Я вас уже спрашивала насчет сегодняшней вечеринки?
– Нет, но мне о ней сказали Леония и Йен.
– Вечеринка будет не очень большая, я подумала, что было бы неплохо ее устроить, пока здесь Дэвид и до отъезда Джона.
– Я не знала, что мистер Ван де Ноде уезжает, – удивилась я.
Хелена Ван де Ноде присела на край моей кровати и обхватила руками колени.
– Люси, это кульминационный момент, результат нескольких лет работы. Джон возвращается в Африку и в политику.
– В Африку? – удивленно спросила я.
На вилле эту ситуацию никогда не обсуждали, но я достаточно много узнала от дяди Алистэра, чтобы понимать, что в Южной Африке карьера Джона Ван де Ноде закончена.
– Он возвращается в Овамбию, – сказала Хелена, ее глаза сияли. – Это моя родина. Мы многие годы боролись за самоуправление, но всегда был аргумент против, что мы не готовы, что у нас нет достойного лидера, которого принимали бы и белые, и черные. Если премьером станет Джон, эта отговорка уже не сработает. На Западе его знают и доверяют ему. Работая в Южной Африке, он давно показал себя талантливым политиком. Народ Овамбии его знает и доверяет ему. Так что это идеальное решение! На следующей неделе в Лусаке состоится саммит, на котором будут голосовать и другие африканские страны. Решение обязательно будет положительным. Иначе Овамбией будут и дальше управлять только белые, а этого никто не хочет, так как в конце концов это приведет к большому кровопролитию. Америка и Англия стремятся к мирному решению, и таким образом они его получат. – Она встала и нетерпеливо прошлась по комнате. – Мы так долго над этим работали, что мне даже не верится, что результат почти у нас в руках. – Она повернулась и посмотрела на меня. – Вы ведь с нами поедете?
Я опешила.
– В Овамбию?
– Да. Там прекрасно. В мире нет другого такого места, как Африка.
Я опрометчиво согласилась:
– Да, конечно.
В конце концов, любое место лучше, чем Крейлшем-Плейс.
– Отлично! А сегодня вечером вы приведете Стива?
– Хорошо.
– Ну вот и прекрасно! Леония приведет своего нового бойфренда. – И Хелена Ван де Ноде пророчески объявила: – У меня такое чувство, что сегодняшний прием будет запоминающимся.
