Когда мы подъезжали к тому опасному месту, Девесас, я увидела, что солнце уже коснулось кромки горных хребтов, в его свете уже чувствовалось приближение сумерек. Мне совсем не хотелось, чтобы темнота застала нас на другой стороне мыса, и я прибавила скорость. Дорога сужалась и причудливо вилась между поросшими лесом склонами и головокружительным обрывом к морю. Где-то в отдалении позади нас послышался гул мотора автомобиля, судя по звуку, автомобиль быстро приближался. Слишком быстро. Проходя первый из череды крутых поворотов, я сбавила скорость и сквозь ряды сосен увидела, что позади меня мчится на безрассудной скорости длинный «кадиллак». Сумерки сгущались, тени на дороге становились длиннее. Мне стало страшно, я подъехала к самому краю дороги, как можно дальше от обрыва, и всего через несколько секунд из-за поворота позади меня показался «кадиллак». Он мчался, не уступая ни дюйма. Я вскрикнула от испуга и крутанула руль, уходя с его пути, но он неумолимо приближался. Раздался скрежет металла о металл, Даниэла завизжала, и «кадиллак», задев нас боком, помчался дальше. Силой удара нашу машину занесло и столкнуло с дороги. Казалось, время замедлилось и мы целую вечность летели в бездну между морем и камнями. Я чувствовала привкус крови во рту, в ушах шумело… Наконец колеса коснулись земли, педаль тормоза отреагировала, и мы врезались в скалу. Ветровое стекло разлетелось вдребезги, а машина, ужасающе покачиваясь, остановилась.
Даниэла рыдала в ужасе, но, кроме ее рыданий, я услышала еще какой-то звук. Гул другого мотора. Из-за поворота показался спортивный автомобиль. Увидев нас, водитель резко затормозил. Я все еще сидела, вцепившись в руль, все вокруг меня еще кружилось, когда мужчина из спортивной машины сумел открыть нашу дверь.
– Бог мой, вы живы? Что тут, черт возьми, произошло?
– Мисс Мэттьюз, мисс Мэттьюз!
Я выбралась из машины и бросилась к рыдающей Даниэле.
– Ох, Даниэла, Даниэла, ты в порядке?
Перепуганная девочка обхватила меня за шею. Я крепко ее обняла.
– Все хорошо, малышка. Все хорошо. Ты ранена? Дай-ка я посмотрю…
Я дрожащими руками ощупала ее тело и заплакала от облегчения – оказалось, что у нее только небольшой порез на лбу и содраны коленки.
– Благодарите Бога за ремни безопасности, – сухо заметил наш спаситель. – Как думаете, вы можете вернуться на дорогу?
Я огляделась. Мы были всего в нескольких дюймах от края утеса и обрыва, который поднимался над морем на сотню футов. Меня затошнило.
– Не обращайте на меня внимания, – сказал наш спаситель.
Я улыбнулась дрожащими губами.
– Это от шока.
– Закурите.
– Спасибо.
Он понес Даниэлу на руках к своей машине, а я на дрожащих ногах поплелась за ним. Бледная Даниэла посмотрела на меня.
– Это было очень глупо, правда?
Я слабо улыбнулась:
– Да, Дэнни, очень.
– Тот дядя пытался нас убить?
– Нет, дорогая, он был пьян. Наверное, он был пьян. Думаю, он даже не видел нас до того момента, пока не столкнул с дороги.
– Хочешь конфетку? – спросил у Даниэлы наш спаситель.
Она заметно приободрилась:
– Да, спасибо. Я была очень храброй, правда?
– Конечно, – согласился он с серьезным видом.
Дэнни посмотрела на меня.
– Вы расскажете папе, что я была храброй?
Я крепко ее обняла.
– Конечно, дорогая, обязательно расскажу.
– И можно мне сделать повязку на коленку? Большую.
– Все, что хочешь, Даниэла, все, что угодно.
Удовлетворенная этим, Даниэла сунула в рот вторую конфету. Казалось, она была вполне довольна собой.
– Хотите, я подвезу вас туда, где вы остановились?
Я впервые как следует рассмотрела нашего спасителя и улыбнулась. Это был американец лет двадцати пяти с растрепанными светлыми волосами и дружелюбным лицом.
– А что делать с машиной?
– Бросьте ее, – сказал он. – Вы сейчас не в том состоянии, чтобы садиться за руль, а машина не в том состоянии, чтобы на ней можно было ехать.
– Это не моя машина.
Он усмехнулся:
– Тогда я вам не завидую, когда вам придется объясняться. Что вообще произошло?
– Не знаю. Наверное, тип, который нас толкнул, был пьян. Он вылетел из-за поворота с такой скоростью, будто он не на горной дороге, а на гоночном треке, и так и продолжал мчаться, не сбавил скорость, не свернул к обочине, ничего. Если бы я не свернула, он бы врезался прямо в нас. – Я посмотрела на следы колес, оставшиеся там, где моя машина съехала с дороги и прокатилась, сжигая траву, до края обрыва. – Только здесь было некуда свернуть.
– Кроме как в море, – мрачно бросил наш новый знакомый. – Ладно, давайте я отвезу вас домой.
Даниэла показала на спортивную машину и с интересом спросила:
– Мы поедем на этом быстром багги?
– Конечно, и с мешком леденцов, – сказал американец. Он усадил Даниэлу на заднее сиденье и сказал: – Эти малыши так быстро все забывают. Если бы такое случилось со мной, я бы не захотел и близко подойти к машине, тем более к «быстрому багги».
Даниэла свернулась клубочком с пакетом конфет. Американец спросил:
– Вы разглядели водителя?
– Нет. Вряд ли я его узнаю, если увижу. Могу только сказать, что он молодой и смуглый. Это все.
– Испанец?
– Может быть.
– Вы здесь в отпуске?
– Нет, я здесь живу.
– Ох и рассердится сегодня вечером ваш муж, когда увидит, что случилось с машиной!
– Я не замужем. Даниэла не мой ребенок, я ее няня.
– Что ж, выходит, сегодня все-таки не такой уж плохой день. – Он обезоруживающе улыбнулся. – Меня зовут Стив Паттерсон. Мне двадцать три года. Я американец. Не женат.
– Очень приятно, мистер Паттерсон. Меня зовут Люси Мэттьюз. Я англичанка, и мне двадцать один год.
– Представляю, как вам придется объяснять все это вашим работодателям.
– Ничего страшного, – сказала я совершенно искренне. – Я работаю у них всего несколько недель.
Он широко усмехнулся.
– Не волнуйтесь, если дела пойдут плохо, я составлю вам компанию.
Когда мы вернулись на виллу, Хелена Ван де Ноде сидела на террасе одна. При виде Стива Паттерсона она встала, а когда она увидела кровь на коленках и на лбу Даниэлы, ее лицо побледнело, она бросилась к нам.
– Люси! Что произошло? Вы попали в аварию? Даниэла ранена?
– Немножко. Она порезалась, но кровь уже не идет.
