– Я? Как-то это странно… Я хотела бы сразу предупредить, что…
– Дорогая Настя! – торжественно заговорил официант, поднимая бокал.
– Откуда вы знаете, как меня зовут?! – воскликнула она.
– Так ведь я и назначил свидание молодой блондинке от тети Розы. Меня зовут Гиви, и я хозяин этого кафе. Привлекаю русским колоритом и приучаю посетителей к кавказской кухне. Здорово я придумал? Заодно и девушку могу рассмотреть, перед тем как признаться в том, что заказывал свидание. Признаюсь, я очарован тобой, Наташа. То есть Настя.
Настя покраснела до корней волос и могла поклясться, что услышала, как Петр хохотнул. Или подавился куском мяса.
– Заодно я сразу показываю свой бизнес, свою стряпню и себя во всей красе. Ну, как я тебе?
Гиви выглядел напыщенным индюком.
– Я, конечно, очень польщена, но…
– Что? Мне нужна помощница-блондинка в моем бизнесе. Жениться официально не могу, у меня в Тбилиси есть жена и трое детей, но регулярный секс и деньги обещаю.
Настя хлопала ресницами, находясь в совершенно растрепанных чувствах.
– А что, если я сейчас дам тебе по морде за такое предложение девушке? – свесилось над ними рассерженное лицо Петра. Настя впервые услышала, чтобы он так грубо выражался.
Гиви вскочил с места, брызжа слюной:
– Да кто ты такой, пижон?!
Мужчины сцепились и покатились по деревянному полу теремка, не успела Настя моргнуть и глазом.
– Прекратите! Помогите, остановите их! – закричала она, вскакивая с места и размахивая шампуром с нанизанным шашлыком, словно шпагой, защищаясь от невидимого противника.
Помощь подоспела, но не совсем та, о которой просила Настя. Двое мужчин, оживленно беседовавших до сего момента друг с другом, бросились на помощь к Гиви, что было неудивительно. Возможно, они были его знакомыми, заскочившими на ланч. А вот парень, пришедший с девушкой, повел себя как трус – спрятался за свою девушку, несмотря на отчаянные призывы Насти о помощи.
Она мгновенно осознала, что может рассчитывать только на себя, как и всегда, а особенно – в последнее время. Поэтому кинулась с самоотверженностью летчика, идущего на таран, поверх кучи мужиков и принялась раздавать удары, куда придется и как придется. Ее пару раз сбрасывали с этой «кучи-малы», но Настя кидалась на нее снова и снова. Своих она не бросала, как говорится. Вот только когда ее в очередной раз отшвырнули и она ударилась головой об угол деревянной скамьи, Настя наконец-таки затихла «со спокойной совестью», потеряв сознание.
Глава 11
Настя не знала ни одного человека, который любил бы больницы. Кроме соседки тети Зины, потому что та была бедна, больна и одинока, а в больнице ее кормили, лечили и за нею присматривали. По данной причине при любой болячке женщина привычным движением руки набирала заветные цифры ноль-три. Больше таких любителей Настя не знала. Теперь она сама попадала в больницу несколько раз подряд, и это становилось совсем уж навязчивым и неприятным.
Настя с неприязнью посмотрела на тарелку со склизким супом, в котором плавали долька соленого огурца, два куска плохо почищенного картофеля и много перловой крупы, и ей стало себя жалко. Две женщины, перебинтованные, словно египетские мумии, сидели напротив Насти и увлеченно черпали супчик алюминиевыми ложками. Женщины были очень немногословны. То есть они вообще все время молчали. И Настя вспомнила, как лечащий врач, которого она видела один раз с утра, весело сообщил ей, что произошел пожар в доме инвалидов и к ним в отделение были доставлены несколько глухонемых женщин.
– Так что вам повезло, – добавил эскулап, – у вас в палате пять человек, а разговаривающая вы, Лазарева, одна. Никто вам не будет мешать, никто не будет надоедать разговорами. Полная благодать и расслабуха! А если я приду к вам, Лазарева, ночью, мы можем даже не уединяться в ординаторской, а заняться утехами прямо здесь – никто и не проснется. Шутка! – подмигнул Насте лечащий врач.
Она тогда даже икнула от столь «лестного» и неуместного предложения.
И вот теперь уже сутки она чувствовала себя «классно». Словно в потустороннем мире, среди мумий, зомби или черт знает кого еще. Впрочем, глухонемые дамы умели производить жуткий шум – по очереди натыкались на стулья, металлические утки, громыхавшие по кафелю, и так далее. Настя всю ночь просыпалась от этого жуткого грохота, а другие сестры по глухонемоте продолжали мирно храпеть, ничего этого не слыша. Днем же они разговаривали между собой, отчаянно жестикулируя, и Настя чувствовала себя одиноким зрителем некоего цирка абсурда. Ей казалось, что если она пробудет в больнице еще пару дней, то вконец одичает.
Одна из женщин была абсолютно неподвижна, и пациентка-соседка кормила свою подругу с ложечки, громко стуча ею о миску. У Насти уже голова заболела от этого звука, но деться она никуда не могла.
Вспоминать вчерашний день, весь произошедший кошмар совсем не хотелось. Ведь потасовка в избушке на курьих ножках была лишь началом. Хотя в тот момент Настя и представить себе не могла, что может быть и хуже. На какое-то время отважная бывшая балерина потеряла сознание, выброшенная на обочину общей потасовки, но вскоре она пришла в себя от вполне реального ощущения, что ее душат. В медицине бы выразились, случилось это от острой кислородной недостаточности. И, надо отметить, возникнуть той самой недостаточности было от чего – вокруг Насти полыхало пламя. То есть весь теремок полыхал красным пламенем. Ей на секунду показалось, что она очутилась в аду. Только непонятно, отчего они оказались в аду все вместе – она и дравшиеся мужчины.
Впрочем, мужчины уже не дрались, а действовали как добрые, старые товарищи. Ополоумевшие, они бегали из одного конца кафе в другой и колотились во все двери, ни одна их которых не открывалась. А все окна теремка были забраны решетками. Настя слезящимися от едкого дыма глазами наблюдала за вакханалией, все еще не понимая, в реальном она мире находится или уже в потустороннем.
Девушка, которая пришла вместе с трусливым юношей, истерически кричала: «Помогите! Горим! Умираем!» – и одновременно надрывно кашляла от дыма, который заглатывала при воплях.
Настя совершенно не понимала, что произошло, пока она была в отключке, но очень хорошо осознавала, что все тут сейчас поджарятся, как тот шашлык, который она так и не успела попробовать. Огонь полыхал вовсю, дерево весело потрескивало, и становилось очень жарко.
К Насте подлетел Петр, не долго думая, опрокинул ей в лицо целый графин красного вина.
– Настя, очнись! Ой, ты уже очнулась? Тогда извини! Я вылил на тебя последнюю воду! – произнес он.
– Это вино! Ты испортил мне всю одежду!
– Сейчас здесь будет совсем горячо! – сообщил Петр, который уже напоминал черта из преисподней.
Когда надежда на спасение уже почти угасла, в отличие от бушующего пламени, мужчинам удалось с помощью раскаленных шампуров открыть дверь черного хода. Из терема на куриных ногах Петр вынес Настю на руках, а затем помог выбраться женщине с кухни и двум молодым людям, посетителям кафе.
