– Добычу ищу! Овечку хочу утянуть.
– Какую еще овечку?
– Да вот эту! – Травень обнял ее.
Подняв руки и упираясь ему в грудь, Веснояра ощутила под пальцами холодный мех накидки. «Зимние волки» носят шкуры мехом наружу, а не внутрь, как люди.
– Давно ли ты… – Она погладила длинную прохладную шерсть, желая убедиться, что это волчий мех.
И если так, это значит, что стоявший перед ней одолел волка один на один и принял в себя его дух.
– С Велесова месяца, – с неприкрытой гордостью отозвался новоявленный «волк». – Теперь могу овечку в логово притащить.
Травень происходил из рода Могутичей, и в этот раз им полагались невесты из рода Домобожичей. Ему было уже лет двадцать или около того – Веснояра не спрашивала, да он и сам, наверное, не знал. Рослый, сильный, с широкими крепкими кулаками и темно-русыми кудрями, в беспорядке падавшими на лоб, он многим нравился, и многие девушки на Купалу охотно пошли бы с ним.
Но Травень хотел иметь все самое лучшее, поэтому на праздниках не отходил от Веснояры. Уже четыре года она возглавляла девичьи круги: высокая, стройная, с яркими голубыми глазами, она дышала свежестью и молодой силой, будто сама Леля. Созрела и вытянулась она рано, в тринадцать стала готовой невестой. Отлично зная, до чего хороша, Веснояра выросла бойкой и держалась довольно надменно.
Может, эта надменность и привлекала к ней упрямого и самолюбивого Травеня не менее, чем яркие голубые глаза, солнечно-золотистые брови и вьющиеся светлые волосы. Уж не первый год он обхаживал Веснояру на Ярилиных праздниках и зазывал в рощу искать папороть-цвет. Она лишь смеялась: ей суждено жить в другом роду, и сколько бы Травень ни поколачивал леденических парней, оскорбленных покушением на их законное достояние, ему ее не видать.
И уж никак не ждала она встретить Травеня сейчас, еще до возвращения «волков» домой: в ее мыслях он находился так далеко, что она и сейчас, чувствуя себя в его объятиях, не верила, что это не сон.
– Кончились наши игрища! – Опомнившись, она попыталась его оттолкнуть. – Отец рассказал: Леденичи этой осенью за невестами приедут.
– Да я знаю, – без огорчения, почти беспечно ответил Травень.
Эта беспечность задела Веснояру. Ему и горя нет!
– Откуда знаешь?
– К Угляне третьего дня заходили с Вышенькой, ногу лосиную отвезли. Угляна нам рассказала, он обрадовался, дурачок!
Вышеня, иначе Вышезар Красинегович, был сыном старейшины Леденичей. Именно ему, по всеобщему мнению, назначалась самая красивая и завидная невеста Заломичей.
– Почему же дурачок? – оскорбилась Веснояра. – Чего же ему не радоваться? Увезут меня к нему по осени… и все.
– Авось еще не увезут! – с непонятной веселой уверенностью отозвался Травень.
– Да как же! – с досадой возразила Веснояра. – Сестрицу Кринку, может, оставят, с ее-то красой несказанной, а меня первой в сани посадят!
– Ну, так пойдем прямо сейчас со мной! Тогда уж не посадят!
– Не пойду я с тобой никуда! – Веснояра вырвалась и отстранилась. – Еще чего придумал! Меня, первую невесту на Сеже, хочешь «волчицей» сделать, опозорить на весь свет!
Старшие из «волков», обладатели волчьей шкуры, иногда умыкали в окрестных поселениях девушек и уводили к себе в лес. По возвращении домой они этих девушек брали в жены, но приданого «волчицам» не полагалось, и замужество такое считалось далеко не почетным. Ибо право на «волчицу» имел не только тот, кто ее привел, и скольким «лесным братьям» она будет женой, зависело только от крепости кулаков.
– Зато тогда уж Леденичам тебя не видать! – Травень рассмеялся.
– Нет. – Веснояра попятилась.
Она понимала, что пришло время решаться: либо принимать судьбу как есть, либо бросать ей вызов. Будь ее воля, она не искала бы другого жениха, кроме Травеня, но не смела пойти против рода и обычая.
– Поди прочь, если такое задумал. Это не под березками гулять, и я ради твоих глаз шальных своей честью не поступлюсь!
– А если Леденичи не станут к вам свататься, ты ведь пойдешь за меня? – Травень снова придвинулся к ней.
– С чего ты взял, что они не станут? – удивилась Веснояра. С тем же успехом Травень мог предположить, что осень вообще не придет. – Собираются, сам ведь слышал.
– Может, я не только это слышал…
– Загадками говоришь! Может, от Угляны к тебе какой дух заскочил?
– Может, и заскочил! – Травень снова засмеялся.
Был он полон странного чувства, смеси радости, тревоги и возбуждения, и Веснояра не понимала, что с ним. Да и как понять: ведь «зимние волки» принадлежат лесу, они в эту пору и не люди вовсе.
– Уйди. – Вспомнив об этом, она снова попятилась. – Нечего тут… Мне и говорить с тобой сейчас не следует…
– Да ну ладно! – Травень опять придвинулся и попытался ее обнять, потянулся к лицу. – С осени не видались, неужели вовсе и не скучала по мне?
Уж он-то точно скучал: и по Веснояре, и вообще по девушкам. Прижав ее к поленнице, Травень пытался ее поцеловать, царапая ей щеки отросшей в лесу бородой, а Веснояра отбивалась не шутя: его одичавший вид, лесной запах пугали ее, будто к ней лезет с поцелуями оборотень. Но он не давал ей даже вскрикнуть, и ей стало по-настоящему страшно. Ее держала в объятиях дикая лесная стихия, перед которой она была беспомощна.
– Веснавка, где ты? – вдруг послышался от избы голос Младины.
– Веснояра? – закричал и братец Ярко, молодой мужик, прошлой осенью женившийся и потому избавленный от необходимости уходить в лес. – Волки тебя, что ли, унесли?
– В нужном чулане глянь! – донесся голос бабки Вербницы.
Ну, все семейство на поиски вышло! Заслышав голоса, Травень поднял голову, и Веснояра мигом вывернулась из его объятий.
И он исчез: метнулся во тьму под тыном, где сложенные дрова давали возможность легко перебраться наружу. А девушка, вся дрожа и поправляя платок, шагнула навстречу родичам.
– Ты куда пропала? – Здесь оказался даже и отец, чье обычно веселое лицо сейчас выглядело хмурым. – Где была?
– В чулане… живот… прихватило, – буркнула Веснояра, не поднимая глаз. – А вы всей гурьбой в поход собрались!
– Младинка говорит, на сердце тревога, будто с тобой неладно что-то, вот мы и всполошились…
– Вспомнила, что волки рядом бродят. – Младина в смущении, но и с облегчением взяла сестру за руку. – Горячая… ты нездорова?
– Здорова… почти. – Еще толком не придя в себя, Веснояра не знала, что отвечать, и хотела, чтобы ее поскорее оставили в покое. – С чего ты взяла… что волки?
Неужели Травеня видел кто-то еще?
– Мы волка слышали, пока сюда ехали, – сказал брат Ярко.
