Если в детстве с ребенком обращаются как с «вещью», чьи чувства никого не волнуют, то велика вероятность, что, став взрослым, он вновь будет допускать нечто подобное. В этом случае усвоенная в детстве поведенческая модель принимает пассивную форму, при которой человек во взрослой жизни играет ту же роль, что и в детстве. Последствия бывают и противоположными – мы начинаем обращаться с другими, как с вещами, копируя поведение родителей. Это – активная форма повторения детских поведенческих моделей. Прибегая к ней, мы заставляем других переживать то, что испытали сами. Бывает, что вы начинаете использовать своего партнера как орудие и не проявляете интереса к его личности. Избранник или избранница становятся средством избавления от боли, которую вам нанесли в детстве. Ваши собственные требования к партнеру или отношениям при этом могут быть совершенно оторванными от реальности. В следующем разделе я расскажу о таких случаях подробнее.
Возместит ли партнер детские утраты?
Неосознанные ожидания
Если мы не пережили горе до конца и не избавились от ощущения, будто отец и мать в детстве чего-то недодали нам, то велика вероятность, что мы потребуем от своего избранника восполнить недостающее. Возможно, мы сами и не осознаем этого механизма, замечая лишь собственное недовольство партнером.
Чем слабее такое осознание, тем выше риск, что мы начнем упрекать партнера и совершенно лишим его права оставаться собой.
Коротко говоря, механизм действует так: мы упорствуем в стремлении улучшить свое детство, а потому требуем от партнера компенсации за недополученное, чтобы таким образом избавиться от чувства пустоты и обделенности. Если партнеру это не удается, мы обрушиваем весь свой гнев на его голову, высказываем недовольство и вообще ведем себя как маленький капризный ребенок.
Рассказывает Ханна:
«Перед тем как обратиться к психотерапевту, я имела опыт многочисленных отношений, но все они длились не больше года. Я решительная, сама делаю первый шаг, и на начальной стадии влюбленности все, как правило, идет гладко. Когда отношения входят в обычную колею, в определенный момент я замечаю какую-то внутреннюю пустоту. И это ощущение совершенно невыносимо. Например, оно возникало, когда мой молодой человек проводил время с кем-то еще, а я оставалась одна и чувствовала себя ненужной. Тогда я совершенно выходила из себя: плакала, злилась, не могла сдержаться. „Те, кого любят по-настоящему, не бывают такими несчастными“, – думала я, ослепленная злостью. Мне хотелось, чтобы мой избранник почувствовал себя виноватым. В гневе и отчаянии я могла звонить ему по десять раз за вечер, не давала уснуть ночами. Мне и в голову не приходило взглянуть на ситуацию его глазами.
Анализируя собственное поведение сейчас, я вообще удивляюсь, как некоторым из моих молодых людей удавалось так долго продержаться рядом со мной».
Когда Ханна отказалась от идеализации родителей и перестала предъявлять чересчур высокие требования к своим партнерам, ей пришлось пережить настоящее горе. Она оплакивала свою жизнь, лишенную любви, и эмоционально бедное детство.
Тем не менее оказалось, что это горе перенести легче, чем тоску, охватывавшую Ханну прежде. Она почувствовала себя более живой и стала более активной в отношениях. Она поняла, что путь от слез до смеха бывает очень коротким, и научилась во всей полноте ощущать радость, которую испытывала, когда делилась этими чувствами с близкими.
В нашей культуре принято считать, что горе – это чувство тяжелое, темное и длительное. В действительности же порой оно становится согревающим и воодушевляющим переживанием.
Награда за то, что мы формируем более реалистичный образ родителей
Многие люди настроены против того, чтобы возвращаться назад и более подробно анализировать свое отношение к отцу, матери или детству в целом. Если в прошлом мы пережили нечто тяжелое, вспоминать его бывает неприятно.
Но эту неприязнь стоит перебороть, ведь чем более реалистично мы посмотрим на своих родителей и самих себя, тем большего успеха достигнем в близких отношениях и жизни в целом. Понимание того, кто мы есть на самом деле, дарит внутренний покой, помогает обрести гармонию и найти то, что наполняет нашу жизнь смыслом.
Стратегии, используемые нами в общении с окружающими, сформировались под влиянием наших детских отношений с ближайшими родственниками. Чем меньше внимания уделяли нам родители, чем меньше навыков здоровых отношений мы получили от них, тем больше стратегий самозащиты выстраиваем, становясь взрослыми.
Отказываясь от стратегии самозащиты, мы чувствуем облегчение, надежду и желание жить, что хорошо видно на примере Джареда. Когда он начал посещать сеансы психотерапии, чтобы осознать свое отношение к отцу, ему было уже за пятьдесят. Вот что он сам рассказывает об успехе, которого добился по завершении длительного курса психотерапии:
«Хотя отец всегда сурово наказывал нас, я не сомневался, что в глубине души он нас любит. Помню, как моя психотерапевт усомнилась в этом и я принялся горячо доказывать ей свою правоту, приводя один аргумент за другим. Она же молчала и грустно смотрела на меня. А потом наконец произнесла: „Вы очень волнуетесь. Почему?“ В этот момент я почувствовал себя совершенно опустошенным, а затем вдруг задрожал и расплакался. Казалось, что мое тело осознало все происходящее раньше, чем голова. А потом я ощутил легкость, словно обрел частичку себя».
Посмотрев правде в глаза, мы получаем свободу. Но, если реальность кажется пугающей или неприятной, мы часто стараемся всеми силами защититься от нее.
Сложности в отношениях, возникающие из-за идеализации родителей
Родители по мере возможности учили нас любить близких и заботиться о них. Если впоследствии мы так и не нашли собственного способа выстраивания отношений, то, скорее всего, будем руководствоваться поведением отца и матери, разговаривая с собой на их языке. В эмоциональном плане мы поведем себя практически так же, как они, поскольку научились этому именно от них.
Вероятно, мы будем искать партнера, способного проявлять любовь и заботу примерно в той же степени, что и мы сами. Благодаря этому, нам будет спокойно, привычно и легко в эмоциональном плане.
Избегать отношений с теми, кто на эмоциональном уровне предлагает больше, чем отец и мать, – тоже часть стратегии самозащиты. Если мы найдем партнера, который в этом отношении превзойдет наших родителей, нам придется осознать и принять тот факт, что они не знали чего-то важного о любви и взаимоотношениях, а потому не смогли научить этому нас.
Идеализация родителей с недостаточными родительскими навыками приносит маленькому ребенку чувство защищенности, совершенно необходимое для сохранения его психического здоровья. Но эта же идеализация, тщательно оберегаемая взрослым человеком, способна привести к проблемам в семейных отношениях.
