– Э, брат, это дела фэйсов, ты на их каравай роток не разевай, – засмеялся Минин. – Слушай, не переживай. У меня информация сверху, Родина в этот заход не пройдет. Мы тебя пристроим в федеральный список. Походишь на дебаты, пошумишь, помелькаешь, ну а дальше… Ты, кстати, Коневского не смотрел? Вон он там говорит, впрочем, это совсем другая история. Я тебя с ним познакомлю. Тебе как ведущему будет полезно.
– Ну-ну…
– Не «ну-ну», а спасибо! Как у вас там в Китае – «сиси»?
Минин был в отличном настроении, и это чувствовалось по его шуткам-самосмейкам.
– Сиси, полковник Минин, у женщин, а спасибо по-китайски «сесе». Сергей Анатольевич, ну, а если «Родина» все-таки пройдет? – настаивал я.
– Ой, Леша, Леша, предвыборные технологии – это своя песня. Если в твоем будущем месте работы сказали, что не пройдет, значит, не пройдет. Это государственные интересы, все подчинено им.
Мы попрощались.
– А у вас есть фото с телезвездой? – спросил я маму и Катю, вернувшись к ним.
Они посмотрели на меня как на ненормального…
* * *
Китайцы говорят: «Любовь, пережившая расставание, вознаграждается вечностью». Через несколько дней мы с Катей отправились прогуляться к зданиям Тимирязевки, вспомнить прекрасные студенческие годы.
Мы проходили мимо одного из корпусов, когда я увидел Геннадия Андреевича Краснова. Он аккуратно прихватил за локоть совсем зеленого студента, тащившего в руках какие-то чертежи. Студент с удивлением слушал Краснова. Договорив, псевдоученый протянул пареньку визитку. Мы встретились с ним взглядом, и Краснов, улыбнувшись, подмигнул мне, а я – ему.
Мы шли с Катей в парк «Дубки» – место, где однажды познакомились. В кармане я сжимал коробочку, в которой пряталось кольцо.
Впереди у меня совершенно новая страница жизни. Я не знал, чего от нее ожидать. Сомнений не было только в одном – будет интересно. А разведчицкие дела оставались в прошлом, о них нужно было забыть раз и навсегда.
Ведь разведка – река, которая делает крутые повороты, но в итоге топит дела ее верных сынов. И покоятся дела эти на ее дне вечно.
Конец
