Через несколько лет они где-то встретились, и Марина простодушно сказала:
– Понимаете, я просто не знала, как закончить фразу…
– Я поняла (отозвалась дама благодушно). Но вы хорошо ее закончили, остроумно!
К освобождению от тел
…Стояли мы прошлым летом у Минздрава, на пикете этом своем против реформ здравоохранения, мало нас было, правда, но я таки загородила дорогу – вышла на середину тротуара.
Мент из охраны Минздрава подошел и говорит:
– Вы нарушаете пропускную способность граждан.
(Ну, прямо приказчик чеховский – такой был, «витиеватый», в повести «Три года».)
Я говорю ему в тон:
– Не касаемо свободы личности, которой у нас по способностям, в том числе и для стоящих на тротуаре граждан.
Он, между прочим, сразу включился (я ж на его языке говорю, казенно-вывернутом).
И говорит:
– По потребности проходящих законно по тротуару.
Я – тут же:
– Полагается?
(Врач один нас слушал и ничего не понимал.)
– Тротуар к освобождению от тел (сказал опять мент).
– Не располагаются (сказала я). По протоколу стоят.
– Законно освободить движение для дальнейшего (опять сказал мент).
– Бронетранспортеры двигаются, перемещаясь – законно (сказала я чушь, уже иссякая).
Мент вдруг говорит на обычном человеческом языке, почесав затылок:
– Вот это не приведи господи. А вы бы, женщина, не спорили, а людям пройти дали.
Я тут же извинилась и посторонилась.
Он ведь прав был.
Эх, дороги
Рамсы попутал
Шофер-таджик включил радио.
Песня была такая:
Катерина, Катерина, я люблю тебя до клина (?!).
– Боже, какая фигня (сказала я).
Шофер говорит:
– Это я вам хотел угождать, сам-то я иранские слушаю.
– Молодец (песни оказались очень красивые).
– Я и все языки знаю (сказал приободренный шофер). Русский, узбекский, таджикский. Русский я знаю хорошо, потому что все время фильмы смотрю: я люблю русские фильмы. У русских серьезные фильмы.
(Я думаю: неужели Тарковского? Или, может, Панфилова, Германа?)
– Какие, например? (спрашиваю).
– Про мафию. По НТВ. Серьезные там мужчины. Можно хорошо русский выучить, когда много их смотришь.
– Там (говорю) тексты, конечно, ослепительные: один другому угрожает, что типа, если чо, будешь у меня срать кирпичами. Или про эти рамсы, которые там все путают.
Шофер засмеялся.
– Да, там настоящие мужчины. Грубые. Как у нас в таксопарке. Я сначала не понимал, что они говорят, а теперь сам так могу. Я недавно так и сказал одному: «Ты че, рамсы попутал?» Вот он обалдел.
– У Пушкина никаких рамсов нету (сказала я).
– Так потому шофера его и не читают (заключил он).
Что правда, то правда.
Лучшая роль
Собралась как-то в театр и до метро ехала на такси – боялась опоздать.
Таксист спросил, куда я так спешу.
– В театр (сказала я).
Таксист-киргиз сказал:
– Вы там работаете? Уборщицей?
– Вахтером (сказала я). Ночная смена.
Таксист говорит:
– В первый раз вижу вахтера, который на такси ездит.
– А я – заслуженный вахтер Российской Федерации.
– Эт как?
– А вот так. После 30 лет работы вахтером иногда выпускают даже на сцену.
– И кого вы там играете? (спросил он наивно).
– Тумбочку (сказала я). Там иногда в спектакле есть такая тумбочка, которая вдруг встает и уходит – так задумано. И если артист, который ее уже 30 лет играет, в запой уйдет, то я его заменяю.
Таксист говорит:
– В Москве такие люди интересные. Вы вот тумбочку играете, а вчера я возил одного дядьку, который жаловался, что ему подсунули больную проститутку – она все время кашляла.
Лечебная гимнастика
Как-то поздно ехала из театра: маршруток уже не было.
Начала звонить в такси. Одновременно ко мне подошел таксист восточной наружности, типа кавказец.
Кавказец сказал:
– У мине такси бери. Всэго трыста. А то приедет какой-нить чучмек и завезет тебя хер знает куда.
Я сказала:
– А херзнаеткуда – это куда?
– А хер его знает! (сказал таксист).
Тут подъехало мое такси, и ко мне подошла миловидная девушка, предложив скинуться: у нас дома рядом.
Девушка оказалась разговорчивой.
– Я с танцев еду (сказала она). Силовая обучающая дискотека с шести до двенадцати. Ночи.
Таксист сказал:
– А вы тоже – с танцев?
– Я – с лечебной физкультуры (сказала я). Для пожилых.
Девушка засмеялась и говорит:
– Так у нас и семидесятилетние танцуют. Ну, или шестидесятилетние. Правда, в прошлый раз один такой меня уронил. Теперь вот, может, тоже на лечебную физкультуру отправят.
– Это он специально (сказала я). Казачок-то засланный.
– Да что вы? (наивно удивилась девушка).
– Точно (сказала я). Это он клиентуру набирает на лечебную.
Таксист повернулся ко мне:
– Так вас тоже, что ли, уронили?
– Меня еще в детстве (сказала я). С тех пор я все время падаю и соображаю туго.
Таксист посмотрел на меня с жалостью. Потом, помявшись, говорит:
– Ну, вы же дожили до солидных лет?
– С трудом (сказала я). Таблицу умножения, правда, выучила.
Тут девушка вдруг говорит:
– А я вот как раз таблицу не могу осилить. Но зато у меня верчение хорошее. Все хвалят.
