Она беспомощно махнула рукой.
— А уж эта Красная Шапочка! — начал, в свою очередь, жаловаться Алек из соседнего кресла. — Ей вообще-то пятнадцать. Я провозился с девицей кучу времени, еле вытащил из транса, вымотался в край. И что?
— Что? — жалобным хором подхватили Елена и Женька.
— А то! — Алек скорчил плаксивую гримасу. — Она чуть меня не обматерила. Видите ли, бабуля ее готовила к ритуалу перехода! Ненавижу готов!
— Она еще и готка? — сочувственно переспросил демонолог, втаскивая на диван Бегемота. — О! Бродяга, давно не виделись!
— Готка, — вздохнул маг и кивнул на кота. — А где этот гад шлялся?
— Он взял привычку спать у самого края меловой линии перед зеркалом, — неодобрительно глядя на животное, сообщил Женька.
— Вот вам пример необъяснимой мистики, — сообщила Елена. — Тебе, Женька, лучше, чем кому бы то ни было, должно быть известно, что, по легендам, кошки живут сразу в двух мирах.
— И при этом, — продолжил за нее демонолог, — они четко реагируют на вторжение того мира в наш. А это значит…
— Что пока наша защита держит Смерть в зеркале, — закончил Алек. — Хоть это хорошо. Лен, ты чего за голову держишься?
— Да, — она опять вяло махнула рукой. — Просто у меня что-то вроде мигрени. Как-то у нас все тупиково. И вообще… Ну, вот! Опять!
Это прозвучало слишком уж жалобно. Примерно так же, как и звонок служебного телефона.
— И что там может быть? — Женька встал с дивана и отправился к столу. — О! Это с вахты! Гриня, чего там?
— Тут что-то странное! — сообщил взволнованный голос по громкой связи.
— А у нас бывает что-то иное? — иронично спросила Елена.
— Тут совсем странное! — «уточнил» охранник.
— И что же это? — нетерпеливо переспросил Алек.
— Какие-то мужики, — начал объяснять Гриня, — разгружают у нашего входа машину. Вытаскивают дикую с виду статую. Вроде хотят заносить к нам.
Елена вдруг заметно оживилась. Вскочила с кресла, пронеслась по кабинету к столу.
— Гриня! — Она склонилась к самому телефону, ее волнение явно росло. — А что это за статуя?
— Да она какая-то… — Охранник замялся. — Вроде этой, вашей… ритуальной. Я такие по телевизору видел. Про какой-то остров…
Елена даже не стала дослушивать. Она подскочила на месте и громко, ликующе, взвизгнув:
— Да! — рванула на выход.
— Вампир, статуя и близнецы, — перечислил озадаченный Женька. — Какая связь?
— Швед, — улыбаясь, ответил Алек и поспешил к выходу, вслед за своей странной дорогой подругой.
Вадим Шведов, он же Швед, был гением, сволочью, подонком, философом, другом, отличным парнем и, самое главное, любимым названым братиком Елены. На самом деле родственниками они не были, конечно. Все началось в школе. Маленький Вадик был волком-одиночкой по натуре. В классе он чурался всей этой толпы незнакомых детей, слишком шумных, а порой еще и навязчивых. Но однажды, классе во втором, случилось чудо. Девочка, сидящая за соседней партой, вдруг начала ему улыбаться и все чаще обращалась к нему так запросто, будто они всю жизнь друзья. И он ей поверил. Конечно, это была обычная детская влюбленность, которая к последним классам переросла в крепкую настоящую дружбу или, вернее, в некое почти мистическое родство душ. Елена стала ему ближе, чем сестра.
А после школы началась новая цветная прекрасная жизнь. Вадим был подающим надежды художником. Елена его понимала и поддерживала. Она в него верила. А он считал, что стоит жить только ради того, чтобы она улыбалась. Тогда Алек его просто ненавидел. Швед — любитель выпить, организатор диких выходок — таскал свою названую сестренку повсюду за собой. Алеку приходилось вытаскивать Елену из всяческих передряг. Но она по-прежнему была счастлива со Шведом. Потому что, каким бы он ни был, он делал все, чтобы она была счастлива.
Но однажды Швед исчез. Елена звонила, искала, плакала и страдала. Тогда Алек ненавидел его еще больше.
Швед появился года через полтора. Как всегда, неожиданно. Как всегда, с цветами и дорогими подарками. Даже когда ему приходилось жить впроголодь и взаймы, он приносил своей сестренке все самое-самое, не жалея денег. Но в этот раз Швед не выглядел бедным и голодающим. И не выглядел выпивохой и безбашенным засранцем. Перед Еленой и Алеком предстал стильный модный молодой гений. Только что в Париже прошла его первая персональная выставка. Восторженные французы скупили все! А сам Швед… Он бросил пить. Завязал совсем. Он отошел от своих безумных идей, от буйных выходок. Он изменился до неузнаваемости. Прежним осталось только одно: казалось, он жил только для того, чтобы его сестренка улыбалась.
И тогда Алек стал относиться к Шведу иначе. Сначала с опаской, потом с благодарностью и с чем-то очень похожим на уважение. Все стало по-другому. Они втроем гуляли, вели долгие разговоры, из которых каждый черпал нечто ценное и очень дорогое для себя. Иногда собирались у Шведа в студии, иногда ездили за город. И вместе им было очень весело.
Женька познакомился со Шведом в день открытия «Бюро». Тогда он видел, как взволнован Алек, получивший от молодого гения очень странный подарок — картину, где в незнакомом и немного мрачном замке Алека ожидала девушка, чьего лица не мог разобрать никто, кроме мага
[9]. Демонолог видел, как счастлива Елена, как она прямо-таки светится в присутствии этого странного художника, заметил, как трепетно и нежно Вадим с ней обращается. А еще он видел, как оживают при Шведе девочки из отдела порчи и сглаза, как добреет на глазах Наталья. И Женька безоговорочно принял этого парня. И ни разу об этом не пожалел.
И теперь они с Алеком наперегонки бежали вниз, вслед за Еленой, заранее счастливые, как беззаботные дети. В холле двое рабочих устанавливали в углу уменьшенную копию бабы с острова Ява. А во дворе хозяйка «Бюро» радостно кинулась в объятия высокого светловолосого молодого человека, который так напоминал легендарных викингов. Тут же стояли Люда и Гелла, чуть в стороне топтался удивленный Володька.
— Хай, друже! — Алек выступил вперед, протягивая Шведу руку. Они обнялись, похлопав друг друга по спине.
Женька тоже получил свою долю восторженных приветствий.
— Хлопцы, помогите с сумками, — попросил Швед, указывая на заднее сиденье такси. — Мужику отъехать надо, чтобы «Газельку» выпустить.
Потом они все с шутками и смехом поднялись обратно в Еленин кабинет.
— Вот это зверюга! — Швед отбросил пакеты с логотипами известных французских фирм и сграбастал Бегемота. — Красавец! Где надыбали?
— Да практически на помойке, — сообщил Алек. — Теперь уже почти жалеем.
— Вот тебе, приятель, я ничего и не прихватил, — почесывая кота за ухом, огорчился художник. — Но с меня огромный пакет корма. Клянусь. А пока… — Он вернулся к сумкам, которые вслед за ним же друзья водрузили на диван. — Пора на раздачу! Гелла, детка, не поверишь, но ты сегодня первая.
