Вид с балкона открывался приятный. Высоко. Свежий воздух. Цветков раздвинул секции остекления. Сыщики навалились на перила. Двенадцатый этаж. Выше ещё одиннадцать. Рядом «воткнуты» ещё четыре такие же многоэтажки — с боков и напротив. Внизу, в середине двора, две детские площадки. Малышковая с песочницами и качелями, другая для тинейджеров, универсальная — летом баскетбольно-футбольная, зимой хоккейная или просто ледовая. Обе площадки сейчас заполнены разновозрастной детворой, бабушками и немногочисленными родителями. Маленькими-маленькими, из-за расстояния, малюсенькими-премалюсенькими. Зелени «в колодце» мало, зато множество припаркованных легковых автомобилей… Где-то слева, вдали, сплошным автомобильным гулом, шумела «река» московской кольцевой.
— Охранника на «кнопке», у пострадавшего депутата, проверили. — Начал капитан Мухин. — Как ни странно, он не при делах. Есть документ. Научное заключение. На фирменном бланке, с подписями и печатями. Приобщён. У меня копия. Так вот, представляете, получается, интересный факт…
— Сергеич, — прервал Цветков, — только без этих, научных терминов сейчас, своими словами.
И Порогов неожиданно на его сторону встал.
— Ага, товарищ капитан, для простых смертных. После такого ужина, сам понимаешь, науке уже места нет.
— Да, науку нам только с утра. Только на свежую голову. Давай, Толя, своими словами.
— Умм… ладно, неучи… Только для вас! Докладываю своими словами. Просмотрев материал, независимые эксперты-психологи в один голос утверждают, что у них есть такой, оказывается, феномен на практике, научно обоснованный, что в ночное время, с 2 до 3-х часов после полуночи…
— О! У моряков, это время, я читал, собачьей вахтой называется… кажется. — Прерывая, дополнил Порогов.
На него осуждающе посмотрели. Он, с той же полуулыбкой, смешался.
— А что я? Я к слову. Молчу.
— Вот и молчи. Видишь, я же молчу, слушаю, — Выговорил Цветков. — И ты старших слушай. Тебе же утром только, наш начальник, товарищ майор, замечание сделал, мы помним, а ты забыл.
— Я вспомнил. Виноват. Молчу.
Мухин продолжил.
— Так вот… после полуночи, как в случае с нашим охранником-оператором, контрольно-запретительные функции мозга пациента, любого человека, ослабевают, можно сказать размываются. Человек вроде он есть, и нет его, пребывает в сонном, полуобморочном состоянии, слабо или вообще не контролируемом сознанием. Это при условии, что он выполняет одну важную для себя задачу. Положим, две. Не спать и ещё что-то. Как в случае с нашим охранником-оператором. И в этот момент, любой, заметьте, любой эффект испуга, вспышки или стресса, только без звука, в тишине, как они утверждают, может привести к неконтролируемому психофизическому состоянию пациента, возможно и летальному.
— То есть?
— А точнее?
— Ну, в общем… Короче, если своими словами, пациент легко может в неконтролируемом психофизическом состоянии перепутать запретительно-разрешительные функции местами, как, например, в случае с нашим охранником-оператором. Нажал на кнопку, но ничего не помнит. А потом, если выжил, сознание возвращается. Наш выжил.
— И это что, алиби? — Спросил Цветков.
— Получается, что так!
— Интересно. Не даром мозг, говорят, не изученная планета. — Заметил Порогов.
— И психика тоже.
— Ладно… А собаки?
— С ними проще. Кровь почти в норме, в лёгких остаточные вещества обычного усыпляющего аэрозоля. Сильнодействующего. Из баллончика. Против собак. «Убойной» концентрации. Есть заключение.
— Ты смотри, всё предусмотрели преступники. — Заметил Порогов.
— Ну так… Нанотехнологии. Ноу-хао.
— И ни одного выстрела. Парадокс!
— Охранникам головы свернули и Вася не чешись. — хмыкнул Порогов.
— Лёша!.. — Одёрнул Цветков.
— Я и говорю, а кто у нас так может? Только ОМОН или кто из той гвардии.
— Не только. — Возразил Мухин. — Главное, следов нет. Только трупы и разбитые вазы…
— И пустые рамы от картин. — Добавил Цветков.
— Извините, напомню старшим товарищам известную аксиому — Прерывая, наставительно, как на экзамене, заметил Порогов. — Без следов ни одно преступление быть не может. Это доказуемо.
Сыщики на Алексея с удивлением и скепсисом уставились.
Хмыкнув, Мухин повернулся к майору Цветкову.
— Ты смотри, как у нас яйца куриц начинают учить…
Порогов смешался.
— Никого я не учу. Просто я по криминалистике зачёт на отлично в «Школе», помню, сдавал. Недавно. Сдал.
— Ну всё, значит, я спокоен за нашу группу. — Преувеличенно обрадованно воскликнул майор Цветков. — Один учёный уже в группе есть.
У Алексея обиженно вытянулось лицо, майор поторопился успокоить.
— Ладно, не обижайся, Лёха, проехали.
Капитан Мухин направил лёгкий тон разговора в нужное русло.
— Лёша, а у тебя, в твоём почтовом ящике, ты ездил? Есть что-нибудь?
Коллеги смотрели с интересом.
— У меня… В общем… — Порогов неожиданно покраснел, смешался и умолк. Не мог человек, вот так прямо, выдать товарищам тайну, что Яна, так звали внучку Антонины Матвеевны, произвела на него более сильное впечатление, чем светящиеся миллиграммы вещества, полученные секретной лабораторией. Выдающиеся результаты, и сама тема научных изысканий оказались на четвёртом месте. На первом — Яна, на втором тоже Яна, на третьем — обед, на четвёртом опять Яна и только на пятом или шестом научное достижение. Товарищи следователи ничего этого не знали, смотрели на Порогова, ждали отчёт. Алексей, аллея лицом, сбиваясь, вспыхивая серо-голубыми глазами, шмыгая носом, коротко всё же доложил. — У них, там, считают, получение вещества реальным, но на коленке никогда. Там всё секретно, потому что Госзаказ. Они получили самый настоящий Грант. Все профессора-академики, но никто не мог украсть или продать…
— Стоп, Лёша, — мотая головой, прервал Мухин. — Подожди. Какую-то абракадабру несёшь. Соберись!
— Я так понимаю, его каким-то ядом там напоили или переел. — Поддел Цветков.
И почти угадал. Порогов стрельнул в его сторону сердитым взглядом.
— Да, она хорошая. И обед тоже… — обидчиво заявил он.
— Так, — запнувшись, озадаченно протянул Мухин. — Лёша, кто хорошая, какой обед? Ничего не понимаю.
— Командир, а я понял. — Перебил Цветков. — Он там какое-то вещество внеземное увидел, понюхал и влюбился. И мозг его, сейчас, выдаёт не ту информацию. Вывод. Товарища нужно выручать. Поехать придётся мне.
— Нет, я поеду, я! — С необычайным жаром оспорил Порогов. Глаза горели, щёки аллели, борода щетинилась, волос на голове дыбился. — Я начал, я и…
