Действительно, за каждым из них стояли разные люди и большие деньги, они практически находились между собой и между ментам в состоянии перманентной войны. Бригады дрались за каждый метр торговых площадей, за каждый метр будущих стройплощадок, за каждого чиновника на его доходном ключевом месте. Охраняли чиновника, покупали, подкупали, запугивали, ублажали — держали на крючке. А в последнее время, в одиночку им становилось всё труднее: чиновничья и ментовские мафии теснили их по всем направлениям. Начиная с торговых площадок, до казино и наркоты. Как-то так быстро и непонятно уплывали у них из рук не только люди и участки, но и целые территории. Чиновники, объединившись с силовиками — теснили их. Воров в законе становилось всё больше, а денег в руки попадало меньше. На «подогрев» зон денег требовалось всё больше. Росли и суммы откатов, чиновники «борзели»… Борзели и беспредельщики. Подрастала молодая поросль, что естественно, но вместе с тем и опасная. Отморозков требовалось держать в «узде». А это — сила и бабло, бабло и сила. Нужно было если не объединяться ворам в законе, то уж «дружить» — непременно.
— Ладно, брат, не будим мелачиться, — Шаман протянул руку Слону. — Согласен. Тебе пятьдесят пять процентов, мне сорок пять. Лады?
Подумав, Слон согласился.
— Хорошо. Пусть так.
Хлопнули по рукам, договор запили ещё одним бокалом вина.
— О какой сумме идёт речь? Тебе сказали, ты подсчитал? — Спросил Владимир Петрович.
— Я думаю — не маленькой. — Ответил Шаман. — С учётом всех активов, там и здесь, движимого и недвижимого имущества — московской, подмосковной и зарубежной, — цацки разные, картины, счета в банках, бабки с рыжьём и брюликами в ячейках, личные-наличные, и прочее… Нам вот так хватит, за глаза. Точную цифру я скажу позже. Маи люди над этим сейчас работают. Пусть и тваи поразмышляют. Потом сравним. Всё будет без обмана. Мы же с тобой пока только…
— Ага, протокол намерений обсуждаем, но без бумаги… — Подчеркнул Владимир Петрович.
— Да. Обговариваем: да или нет.
— Да!
— Ну вот и дагаварились. За твоё здоровье, дорогой.
— И за твоё!
40
За горячими блюдами воры в законе профессионально обсудили острейшую проблему с политической, а значит и экономической ситуацией возникшей со сменой мэра столицы. Она напрочь меняла устоявшийся расклад сил не только в Москве, но и в целом по стране. Это, для них, главное. Полностью менялись позиции, менялись и зоны влияния преступного мира. Войны между группировками и кланами, естественно, не избежать, передел собственности произойдёт в любом случае, но к нему нужно грамотно и умно подготовиться, действовать консолидировано, слаженно. Заранее всё просчитать, всё предусмотреть, пересмотреть фигуры влияния, подготовить нужные «фишки», где надо «поляну накрыть», где запасной «аэродром» расчистить, определить тактику и стратегию и деньги — бабло! Бабла понадобится очень много, немерено! Дело того стоит. Сила, стратегия, воля и деньги — залог успеха. За это «генералы» и выпили. При этом, договорились самостоятельно, своими силами, обдумать, «обсосать» проблему, разработать планы, через две недели встретиться в более расширенном составе, сравнить «размышления», «перетереть», выработать общую тактику.
Пожимая друг другу руки, Шаман и Владимир Петрович, каждый думая о своём, согласились с тем, что «поляна» — от Камчатки до Калининграда — большая, работы хватит. И хорошо! На том «стрелку» и закруглили.
Неожиданно для Шамана, Владимир Петрович предложил:
— А хочешь, я тебе настоящие, подлинные картины продам. Тебе лично.
— Какие картины, из Третьяковки? — Шутливо восхитился Шаман.
— Шутишь, дорогой, какой Третьяковки, настоящие. Подлинники. — Почти обиделся Владимир Петрович.
— Да ты не обижайся, уважаемый, я же пашутил… — Поторопился сгладить явно неудачную шутку Шаман. — А сколько… штук и… в какую сумму? — Спросил уже серьёзным тоном.
— Да недорого. Для тебя недорого. Лямов пятьдесят пять, шестьдесят.
— Деревянных? — Удивился Шаман.
— Ты что, Шаман, каких деревянных? Это настоящие картины, подлинники… Мировой уровень! В Евро, конечно.
До разговора с депутатом Варенцовым, Шаман о картинах не думал. Ни вообще, ни в частности. А теперь, когда Слон вдруг неожиданно предложил ему подлинники картин, настоящих, мировых, не копии и не репродукции, он задумался… А что, наверное было бы не плохо. У Варенцова отжать, а эти прикупить. Хорошее, он слышал, вложение средств — в золото, в картины…
— Дораго, брат. — Кисло сморщив лицо, заявил Шаман. — Убедиться бы, пасматреть, пащупать. Скидку сделать… Працентов двадцать, тридцать. Опт, как-никак.
— Какой опт, ты что? Это же не шмурдяк какой, это… это… Нет, дорогой, картины оптом не продают. — Возразил Владимир Петрович. — Каждую в отдельности и на аукционе. Или так, между собой, между своими. Лучшее вложение средств, надёжное. Я тебе говорю.
— А сколька штук… в смысле много места нужно… чтобы повесить все?
— Ну, — Владимир Петрович оценивающим взглядом окинул зал ресторана, ответил, — где-то примерно… плюс, минус. Короче, без торга.
Ему самому эта мысль пришла только что, спонтанно. В процессе разговора с Шаманом. Как открытие. А действительно, кто ещё может выкупить все картины и оптом? Только Шаман. Получив от Химика, картины и три вазы — справился-таки медвежатник с сейфом, успел, правда нахимичили немного ребята, пришлось, докладывал майор Басов, взрывчатку для входа в подвал применить, самую малость, для скорости, коттедж внешнее не пострадал, встряхнуло только, Шмель грамотно взрывчатку заложил.
— Что ещё за Шмель, какой Шмель? — без интереса спросил Владимир Петрович, глядя на картины свёрнутые в рулон. Он ещё не протёр глаза, не умылся, не оделся… На часах 7.32. Его только что разбудили. Жора Хруст и разбудил. «Петрович, извини, картины привезли. Смотреть будешь?» Так в трусах, майке, худой, синюшный, весь «расписанный» зоновскими «художниками» тупо слушал доклад майора Басова, руководителя операции.
— Нет-нет, не беспокойтесь, Владимир Петрович, картины не пострадали, только вазы… того, одна не выдержала, я извиняюсь, и картины запылились. — Басов старался не смотреть на нательные рисунки босса, смотрел в глаза. Он впервые видел Владимира Петровича без одежды. Историография авторитета впечатляла. Майор многое в жизни видел, но такого… — Пришлось брать без рам, Химик и вырезал. — Докладывал он. — Иначе, как бы мы с рамами, у нас грузовика не было. А Шмель — это мой человек, позывной подрывника, в Чечне инструктором был. Грамотный боец… И охрана, вся — «двухсотые». У нас без потерь. Ни одного «трёхсотого». Без выстрела и без шума.
— Молодец, майор, это хорошо. — Пробурчал авторитет. — С ментами как? На хвост не сели?
— Не, Владимир Петрович, не сели. Мы же по-тихому, да и спали ещё все. Всё чики-чики, как вы говорите. Грамотно. Без следов… Своих, в смысле.
