Сверкающий лаком длинный лимузин «Майбах Би турбо», специальный и на заказ, как и множество других его собратьев, «кэдди», «линкольнов», дорогих и супердорогих лимузинов, один за другим подъезжающие сейчас к нескольким открытым выходам «Карнеги холла», только что отъехал, приняв в услужливо распахнутую водителем дверь двух пассажиров. Не пассажиров, хозяев. Гейл Маккинли — молодую, красивую девушку, с рассеянной сейчас улыбкой, едва заметным вечерним макияжем на лице, с чуть подкрашенными губами, среднего роста, с изящной спортивной фигурой, аккуратным бюстом, в дорогом, открытом вечернем платье, туфлях на высоком тонком каблуке. Особенно выразительными, без преувеличения, красивыми голубыми глазами, сверкающими задором, лукавинкой и умом. На шее поблескивало дорогое колье из тонких серебряных нитей, унизанных каплями брильянтов. Такого же фасона украшение, как и колье, небрежно охватывало запястье левой руки. На одном из изящных пальчиков колечко, знак помолвки.
Её спутник Стив, Стив Гладстон, двадцатисемилетний банкир, вице-президент банка, член совета директоров консорциума банков, входящих в Международный валютный фонд, много лет уже возглавляемый уважаемым нацией и президентом Соединённых Штатов его отцом, сэром Мальколмом Гладстоном. Стив, спортивного вида молодой человек, одетый в безукоризненно сидящий на нём смокинг, несколько меланхоличным выражением лица, но упрямым, слегка раздвоенным мужественной складкой подбородком, прямым носом, высоким лбом и внимательными глазами, часто скрывающими, как и положено банкиру, чувства, достав из автомобильного бара запотевшую бутылку «скотча», готовил напиток. Себе, и лёгкий своей даме.
Лимузин шёл настолько плавно и бесшумно, что казалось совсем неподвижным. Только лёгкое подрагивание корпуса на дорожном покрытии, да уплывающие назад огни витрин и прочих, высвеченных всполохами огней реклам уличных сооружений, говорило о движении. Впереди, за толстым, едва прозрачным стеклом-перегородкой, угадывался силуэт водителя в униформе. Виделись и размытые габаритные огни впереди идущих машин. В салоне создавалось ощущение комфорта, спокойствия и умиротворённости. Правда, вряд ли наши пассажиры так это детально сейчас оценивали. С таким ощущением они родились, жили, другого не знали…
— Удивительно… Удивительно! — беря приготовленный её спутником напиток, прислушиваясь к чему-то в себе восторженному, смакуя слова на вкус, почти по слогам произнесла она. — Я в восторге. Такой талант!
— Да, талант, — спокойно поддержал Стив. — Как и многие американцы. Работают люди, стараются.
— Не скажи, — подняв глаза, возразила девушка. — Ты не очень внимательно слушал. Кисин виртуоз.
— Я не спорю. Я просто говорю, что не хочу рабски подчиняться этому чувству. Это меня унижает.
— Почему рабски. Уважительно, ничего более… Хотя…
— Вот, дорогая, об этом я и говорю. И вообще, я хорошо запомнил, ещё с детства, слова Уолта Уитмена, и помню их…
— Уитмена? — переспросила девушка. — Это же такая древность! Интересно, какие именно?
— «Побольше противься — подчиняйся поменьше». Помнишь? — глянув на спутницу, молодой человек оживился и, раскачивая бокалом, продекламировал:
…Говорю вам, Штатам, и каждому из них,
и любому городу в Штатах:
«Побольше противься — подчиняйся поменьше».
Неразборчивое послушание — это полное рабство…
— А-а-а, — перебила девушка. — Я помню.
А из полного рабства нация, штат или город
Не возвратятся к свободе.
Глядя в глаза своей спутнице, продолжил декламацию Стив.
— Помню-помню. Позапрошлое столетие, — с иронией заметила она. — 1890-е годы.
— Да, в этом-то и прелесть, дорогая, — вскинув указательный палец, подчеркнул молодой человек. — Очень мудро потому что… Мы — нация, не можем и не должны раболепствовать перед всякими, например, иноземными артистами, писателями, людьми искусства, и прочими спортсменами, только в малом, и если мы сами…
— Я понимаю, главное, господин банкир, власть денег.
— А что в этом плохого? — вновь оживился молодой человек. — Наш род издавна славится своими полезными делами на благо нации. Все президенты это ценили, все… Ты это знаешь.
— Да, знаю, и тоже ценю, — примирительно кивнула головой девушка. — Но как-то всё ограниченно это, холодно, понимаешь? А я женщина, я не могу без эмоций. Мне нравится этот скрипач. Он очень талантлив, очень, и я не могу не отметить это…
Молодые люди были не просто знакомы, они были помолвлены. Немногим более восьми месяцев, если официально. На самом деле, неофициально — давно, почти с рождения Гейл. Родители Маккинли — Гладстоны знали друг друга ещё со студенческих лет. Мужчины учились в одном колледже, дружили. Даже соперничали между собой, то в выпивке, то в спорте, то в победах над девушками… Обычные юношеские проблемы. Но молодые люди быстро остепенились.
Сэр Малколм Гладстон сразу же после учёбы занялся семейным бизнесом: пошёл по стопам отца, потомственного банкира и финансиста. Под присмотром, принял на себя управление отцовским и дедовскими делами. А сэр Джон Маккинли ушёл сначала в семейный сталелитейный бизнес, потом, через недолгое время, создал ещё несколько дочерних научно-производственных компаний, работал по заявкам Пентагона и НАСА. Что-то там легкосплавное и беспилотнолетающее производил. У обеих фамилий авторитет в обществе, финансовых, правительственных и оборонных кругах был прочный, крепкий, не зыблемый.
И ничего удивительного в том, что когда у Гладстонов родился сын, а через три года у четы Маккинли родилась дочь, обе семьи сразу же решили, что им обязательно и непременно нужно породниться, непременно. Это и фамилиям хорошо, и бизнесу, значит и нации. У Маккинли появилась красавица дочь, а у Гладстонов подрастал любопытный и смышлёный наследник, мальчик, Стив. Чего уж лучше. Общаясь во все праздники и уикенды, старшие не скрывали перед детьми своих намерений. Дети присматривались друг к другу, исподволь изучали, оценивали, привыкали к предстоящим обязанностям и условностям. Так со временем и вышло.
Недавно они обручились. Помолвка явилась событием. Не совсем домашней, и президент страны поздравил и премьер-министр, не считая корпоративных поздравлений. Свадьба обещала быть явлением… Ещё бы! Родители уже присмотрели молодым соответствующую их положению виллу на Южном побережье Штатов — а где же ещё! — но это было тайной. Приятной тайной. Как и то, что на одном из сборочных европейских авиастроительных заводов заканчивалась постройка новейшего бизнес-джета «Gulfstream G550», оборудованного авионикой наипоследнего поколения, — тоже в подарок молодым. Пишущая и снимающая телебратия готовилось «уловить» любую информацию об этих людях. Молодые это понимали, помнили и… не давали повода «запачкать» свой праздник.
Нужно сказать о главном. Молодой человек, хоть и напускал на себя налёт меланхолии и равнодушия, но к девушке испытывал настоящие чувства, живые и откровенные, а вот с девушкой кажется было сложнее. Порой ей казалось, что она влюблена, она любит Стива… Особенно она так думала, когда долго не видела его, а стоило побыть с ним, напротив, начинала скучать, подмечала только досадное в нём, что расстраивало, портило девушке настроение…
