– Что? – Я подбегаю к окну. Разумеется, трое парней в кожаных куртках, с фотоаппаратами на шее сидят на ограде и болтают с Поппи, которая разгружает цветы.
– Надеюсь, ты не удивлена? – спрашивает Сэм, снимая чехол со свадебного платья. – Всякий, кто имел дело с Ксандером Торном, оказывается в центре внимания желтой прессы. Они просто мечтают сфоткать тебя в свадебном платье!
– Но знаменитость не я, а Ксандер!
Сэм жмет плечами:
– Ты – девушка, ради которой он бросил сцену. Ты их потрясла. Они хотят сенсационный снимок.
Кровь леденеет в жилах. Я в свадебном платье – это сенсационный снимок? Так и знала, что на велотренажере нужно было заниматься, а не вешать на него шмотки.
– Я ведь предлагала продать фотографии в «ОК!», – огрызается Аннабель, влетая в комнату с огромной сумкой на колесиках, битком набитой косметикой. Она взмахивает баллончиком лака для волос, едва не выбив мне глаз.
– Элли не продает самый важный день в своей жизни! – бурно парирует Сэм. – Свадьба – это любовь, а не коммерческая сделка! И вообще главное ведь то, о чем мечтала ваша мать, если не ошибаюсь? Большое семейное торжество, белые кружева и все такое?
У Аннабель достает такта хотя бы казаться пристыженной.
– Да, да, ты права. Короче, Элли, я сейчас сделаю тебе искусственный загар. Ты слишком бледная.
Если до сих пор я не думала о том, чтобы выпрыгнуть из окна, то сейчас задумываюсь всерьез. Передо мной стоит человек, который в детстве отрезал мне волосы и изрисовал лицо несмываемым фломастером. И Аннабель думает, что я позволю ей выкрасить меня в оранжевый цвет, чтобы я походила на фасолину в свадебном платье?
– Никакого аэрозоля! – Сэм отбирает у нее баллончик. – Разве ты не знаешь, как это вредно для окружающей среды?
– Но она будет гораздо лучше выглядеть с загаром! – настаивает Аннабель и, схватив с моего столика фотографию в рамочке, тычет Сэм под нос. – Вот здесь она прямо коричневая!
– Элли была на Гавайях. – Сэм закатывает глаза. – Разумеется, она загорела.
На самом деле за день до того я была в Сан-Тропе, но Сэм-ми лучше об этом не знать.
На фотографии мы с Сэм сидим на залитой солнцем террасе. Я кажусь абсолютно счастливой – доказательство того, что камера действительно способна лгать. Тогда я переживала худшие дни в своей жизни и даже не надеялась, что ситуация однажды наладится.
Все происходящее – результат огромной ошибки. И другую такую я не сделаю.
– Я хочу побыть несколько минут одна, – умоляюще прошу я, стискивая в руке мобильник.
Аннабель вздыхает:
– Не хочу показаться жестокой, но понадобится очень много времени, чтобы придать твоему лицу приличный вид. Чем больше времени, тем лучше.
Сестра опоздала, когда Господь Бог раздавал тактичность.
Не будь Сэм пацифисткой, она бы, наверное, врезала Аннабель. Она, проявляя недюжинное самообладание, буквально выталкивает ее из комнаты и говорит через плечо:
– Пять минут, Элли. Не больше. Свадьба совсем скоро. Пять минут.
– Ладно, – соглашаюсь я. – Больше и не понадобится.
Пять минут, чтобы набрать два сообщения, которые навсегда изменят мою жизнь.
Утраченный рай
– Поверить не могу! – Сэм восхищенно качает головой, когда выходит на террасу и обозревает сверкающий Тихий океан. – Такое ощущение, что я на другой планете!
И она не одинока в своих восторгах. Синие небеса, как на картине Пикассо, и сияющие бирюзовые воды Вайкики бесконечно далеки от свинцовых крыш и сырых тротуаров Тэпли, как и солнечный свет, который льется на золотой песчаный пляж. Мы с Сэм сидим на террасе «Королевского отеля» и смотрим на ярко-зеленые высоты Даймонд-Хед, обрамленные небоскребами. Кажется, что вулкан щеголяет в гавайской юбке. Как приятно носить бикини и шорты, а не шерстяные брюки и свитера.
– Объясни еще разок, отчего люди живут в Англии? – спрашиваю я, подставляя лицо солнцу. И какая разница, даже если оно превратится в сплошную веснушку. Я в Гонолулу, черт возьми. Ура!
– Понятия не имею, – отвечает Сэм. – Но Джей правильно сделал, что решил сюда переехать. Я начинаю понимать, что он нашел в Рокси.
Хм. Я еще не готова зайти так далеко. Понадобится нечто большее, чем пальмы, черепахи и гул прибоя, чтобы я вступила в клуб фанатов Рокси, хотя, возможно, огромный завтрак, состоящий из вафель, блинов и хрустящего бекона, способен слегка поколебать чашу весов. Неудивительно, что в Штатах люди страдают от избыточного веса, раз у них такая вкусная еда и «Макдоналдсы» на каждом углу. Я приехала не далее как вчера вечером и уже, наверное, набрала фунтов десять. Хватит ли мне смелости прогуляться по Вайкики в бикини, зависит от того, откажусь ли я от второй порции. Или даже от третьей.
– До сих пор не верится, что ты приехала, – говорит Сэм, прищуриваясь и задумчиво глядя на меня. – Свадьба Джея – нелегкое для тебя переживание. Я сомневалась, что ты согласишься.
Когда месяц назад я обнаружила в почтовом ящике приглашение, первым побуждением было сжечь его и напиться вдребезги. С какой стати лететь на Гавайи и наблюдать, как Рокси окончательно прибирает Джея к рукам? Да и обрадуется ли он моему появлению? Это было бы совсем бестактно…
– Потому что вы – старые друзья, – объяснила Сэм, когда обнаружила меня хныкающей на кухне. Испачканное маслом приглашение стояло, прислоненное к банке с «Мармайтом». – Джей хочет видеть вокруг дружеские лица, прежде чем отдать душу черту, точнее, чертовке.
Проблема, впрочем, заключается в том, что до отъезда Джея в Штаты мы успели стать чем-то большим, нежели просто друзьями. Наши отношения изменились, и я сомневаюсь, что они когда-нибудь станут прежними – такими, как раньше, – вне зависимости от свадьбы.
– И потом, – добавила Сэм, – тебе будет небесполезно посмотреть, как он вступает в брак. Ты наконец исцелишься.
– Слушай, – строго сказала я, – перестань смотреть бредовые ток-шоу по ящику. Я так и знала, что напрасно разрешила Маду поставить в «Луне» телевизор.
– Извини, – сказала Сэм. – Наверное, психоложство само в голове откладывается, если слушать его целый день. Но ты ведь поняла. Надо поставить точку. Все равно ты больше не влюблена в Джея. У тебя есть душка Ксандер.
Сэм права. Я с Ксандером, и он действительно душка. У него божественное тело (строго говоря, у меня тоже, с той разницей, что он больше похож на Адониса, а я на Будду – после такой-то фантастической кормежки). Ксандер остроумный, добрый, и по какой-то неведомой причине он по уши влюбился. Мы проводим много времени вместе, с тех пор как познакомились у Шарлотты. Ксандер обычно надевает бейсболку и темные очки, чтобы скрыться от прессы, а я страшно смущаюсь. Несколько раз я налетала на папарацци, но притворялась уборщицей, так что до сих пор все сходило гладко. Я столько раз щипала себя, пытаясь проснуться, что Сэм уже поговаривает о членовредительстве.
