— Ну вы, девчонки, даете… — только и смог произнести Дмитрий-второй, перед глазами которого вдруг предстал небольшой, но ярко освещенный каменный зал. — Это мы где?
— Надо понимать, это Элой, дом фей. Вернее, его фундамент, то, что от него осталось, — пожала плечам Татьяна, с грустью рассматривая стены.
— Твой дом? — начиная что-то понимать, поинтересовалась Ольга.
— Нет, — покачала головой Татьяна. — Но я здесь бывала. Я вроде как вспоминаю. Пока слабо, но картинки очень яркие. Его не хотели строить, но тогда нужен был выход в мир людей. Нет, фей здесь было немного. Так, разовые вылазки. Но дом стоял долго. Под разными видами. А потом разрушился. Вроде так. Плохо помню, одни образы…
— Катастрофа?
— Просто все ушли. В мире стало слишком много людей… Надо было искать другой мир. Но не все ушли. Некоторые растворились… пропали…
— Элой? — сложил брови домиком Дмитрий-второй. — Я о таком не слышал.
— Этого дома нет в свитках, — презрительно бросило привидение. — И слава богу. Иначе такие вот искатели старины, как вы, разнесли бы половину Питера по кирпичикам. А от дома остался всего лишь энергетический контур. Мощный, но непригодный для жизни.
— Я не коллекционер! Я ученый! — оскорбился оборотень.
— Ученый? Работник Канцелярии? — ехидненько уточнила Оля. — Как мило!
— А как бы я, по-твоему, еще мог работать? — вспыхнул мужчина. — Как бы я смог оформлять командировки и иметь доступ к архивным документам?
— Он не лжет, — тихо сказала я. — Он на посылках у гнусного человека, но вот ни одного артефакта он ему не выдал. И не унес с места силы. Такой собиратель информации. Жулик, но не сволочь.
Дмитрий-второй взглянул на меня с благодарностью.
— Мне тоже необходимо есть, и я вынужден выполнять поручения начальства. Но это не моя прихоть. Это работа.
— Девочки, ему сюда еще раз все равно без нашей помощи не попасть. Хоть снесет весь этот квартал и выроет котлован, энергию ему не почувствовать. Так что заканчивайте судилище, — сказала Ольга. — Таня, ты зачем нас сюда притащила?
— Не знаю, — опустила та глаза. — Я случайно пролетала мимо, и меня сюда как магнитом потянуло. Но спуститься не смогла. Слишком много уровней защиты, моей энергии в одиночку ее не пробить. Я слишком слаба. Меня еще тогда выгнали, закрыли вход. Но тянет. Все равно тянет…
— Ага, призрака огненной феи мы все же нашли. Это уже прогресс. Валера, это у нее ты рубинчики слямзил? — поинтересовалась у черепа Анютка.
Тот обиженно клацнул челюстями, и глазницы засветились зеленым светом. Валера явно оскорбился.
— Нет, не у меня, — грустно улыбнулась Татьяна. — Эти рубины вообще не имеют отношения к огненным феям. Они самые простые, хотя история у них кровавая. А про Сильфину я слышала много разных преданий. Никогда не думала, что простая кикиморка сможет так прославиться. И никакие рубины она никогда в руках не держала, у нее были совершенно другие интересы. Эти стекляшки Валера смертью выкупил. А рубины огненных фей… это всего лишь красивая легенда. На самом деле их просто не существует. Но я вспоминаю… Черт, я вспоминаю!
Призрак засветился ярким искристым светом и не спеша принялся облетать зал.
— Павла помню, Елисея помню, Лина! — почти выкрикнула она. — Я вас помню! Я умерла, но я вас помню!
— Смерть ведь не преграда для существования! — осторожно напомнила я. — Ты сейчас вполне действующая огненная фея, как я понимаю. И силы у тебя не пропали, хоть ты и натворила что-то при жизни.
— Да, ты права, — развела руками женщина и немного успокоилась. — Я сейчас питаюсь энергией предков, и моя память дает мне четкие картинки. Я все начинаю вспоминать. И кто я, и как умерла, и почему не нашла упокоения… У меня нет тела, но есть разум. И сейчас я вижу перед собой трех потомков огненных фей, их далеких правнучек. У вас определенная аура, она невидимая для обычной нечисти. Вас никто из магических существ не сможет опознать, только если вы сами не расскажете о себе. Это особенность нашего рода.
— Мы феи? — изумилась Анютка и присела прямо на пол.
— Нет, не прямые. Но у каждой из вас есть их способности. В вас кровь фей. Очень много. Через столько поколений она проявилась именно в вас. В троих одновременно. Простые ведьмы на такие вещи не способны. Они гораздо скромнее.
— То есть мы смесь фей и людей, — пожелала уточнить я.
— Да.
— А у меня в роду еще и лешие, — протянула Анютка.
— А у меня бабки-повитухи… — призналась Оля.
— А я просто дворняжка, — закончила я откровения.
— Но прапрабабка у вас, похоже, одна, — улыбнулась Татьяна.
— Ты?!!
Призрак спрятал улыбку. Я схватилась за своего Дмитрия и во все глаза смотрела на Татьяну. А что, если приглядеться, то у меня ее глаза. А Анютке досталась ее улыбка. А Ольга явно от нее унаследовала дурь.
— Ну не дурость ли выйти замуж за человеческого мужчину! — выдала я в сердцах. — Такую кровь испортила!
— Ваш прапрадед был очень хорош, — отвернулась наша, если стоило ей верить, прапрабабушка. — За это и выгнали из дому. А родственники мне на прощанье именно так, Марина, и сказали: кровь испортила…
— А делся он куда? Дед-то. Русалки в пруд заманили?
— На войне сгинул. На человеческой.
— К другой удрал! — гневно сказала Ольга. — Все мужики козлы! Бабуль, а тут есть сокровища?
— О боже… — схватился за голову Дмитрий-второй.
— Про боже, так это к Арсюше, — вдруг сказал мой Дмитрий. — Но он сейчас осматривает Эрмитаж.
А нет, пронеслось у меня в голове, дурь Татьяны все же досталась мне. Иначе с чего бы я так цеплялась за этого мужчину, у которого со времен Адама не было в роду даже гадалки завалящей? Оле явно досталось что-то другое.
— Не знаю, Оля. Это у тебя дар сокровища отыскивать. Присмотрись. Если что найдешь, то забирай. Все равно это уже никому не надо.
— Нам надо! — заявила Ольга и отправилась осматривать залы и коридоры.
Я же во все глаза смотрела на призрак своей прародительницы и словно впитывала ее эмоции. Вот у нее в сознании возник образ нашего прапрадеда, ничего так мужчина, симпатичный, между прочим. Вот у них родилась дочь. А вот и дед исчез, а у Татьяны в душе поселилась темная тоска. Она и умерла от этой тоски, так и не дождавшись деда с войны. Ни дочь ей была не нужна, ни сама жизнь. Да, не дай бог так полюбить! Чур меня! Видимо, этой ее тоской и воспользовался Темный дом, поработив ее.
— Нет, Мариш, не поработил он меня, — тут же отозвалась Татьяна. — Просто похоронена я там. Нас там много лежало, и трое оборотней, и целая семья кикимор. Когда мою могилу потревожили стройкой, я не захотела из своего темного мира воспоминаний уходить и все больше деградировала, постепенно опускаясь до сущности. А дом да, темный. Он научился эмоции жильцов в себя встраивать. Дома, они тоже живые, как люди. Одни со светлой энергетикой, другие с темной. Этот сильный и темный. Но совладать с ним можно.
