— Стоять! Лежать! Не двигаться!
Появление полиции мы как-то не планировали, поэтому все резко замерли в тех позах, в каких настиг нас вопль из рупора. То есть проклятый Ихтиандр прижался телом к мостовой, и лежащие на нем Ольга с Анюткой хоть и застыли без движения, но все же попытались сделать это красиво. Я решила последовать их примеру и изобразила корявенький реверанс, а лишь потом выполнила требование не двигаться. Катька же просто застыла истуканчиком.
— Нарушение общественного порядка! — взвыл молодой лейтенант, выскакивая из машины. — Что тут происходит?
— Играем мы, — внезапно подал голос Ихтиандр. — Игры у нас такие.
— Не положено! — прошипел представитель закона. — Все в участок!
— За что? — не поняла Катька.
— Девочка, иди домой, — было велено ей. — Со взрослыми мы сами тут разберемся!
Ребенок кивнул и быстро припустил по набережной. Да и правильно, нечего ей тут делать, этих полицейских мы тут как-нибудь сами проклянем.
— Для выяснения обстоятельств драки! — Паренек подтолкнул уже никуда не пытавшегося уползти дядьку в сторону машины. — И вас, девушки, тоже прошу!
Так мы оказались в полицейском участке за решеткой. Кроме нас четверых в «обезьяннике» сидели алкаш и начинающий карманник. Алкаша опознали по запаху, а с карманником общий язык быстро нашла Оля. Им хватило пары перемигиваний, чтобы прийти к полному взаимопониманию. Нет, меня все же настораживают ее способности.
— Ясногорская Ольга Георгиевна, — начал заполнять протокол тот самый молодой парнишка, которому ой как хотелось выслужиться перед начальством. — Цель вашего визита в Питер?
— Сокровища хочу найти, — честно призналась подруга, и наш Ихтиандр вздрогнул. Нет, не зря Ольга его учуяла.
— Какие?
— Пока не определилась, — печально вздохнула та. — Не везет мне пока.
— Ясно. Соболь Анна Сергеевна. Цель вашего визита к нам в город?
— Ну, если вдруг Оля что-то найдет, ей явно нужна будет помощь в транспортировке, — пожала плечами Анька и послала блюстителю порядка легкий сглаз. Так, чисто из вредности.
— Хмельницкая Марина Егоровна…
— Вас точно интересует цель моего посещения города? — перебила я его.
— Я так понимаю, что помогать, если Анна Сергеевна не справится, — хмыкнул тот.
— Лежнев Геннадий Иванович.
— Я, — отозвалась жертва Ольгиного произвола. — Честный предприниматель.
— И немного контрабандист, — пожала плечами я. — В основном предметы старины.
— Это не доказано! — взвился тот.
— Докажем! — сурово пообещал ему лейтенант. — У вас есть какие-то подозрения? — уже с интересом спросил он у меня.
— Подозрения есть у Оли, — ответила я. — А я так, сущность вижу.
— А я вижу соусник, ранний севр, стоит в прихожей, запиханный в старый башмак, — поделилась своими видениями Ольга.
Геннадий Иванович еще раз вздрогнул и со страхом уставился на Олю. Попала же!
— У меня тоже есть соусник, — подал голос алкаш. — Никто купить не хочет?
— Сергеич, у тебя никто ничего покупать не будет, — отмахнулся от него паренек. — Ты сиди спокойно, придет жена с работы, заберет тебя. Девушка, а вы не экстрасенс? — уже гораздо более дружелюбно спросил он у Оли. — Нам как раз поступило заявление о пропаже такого соусника.
— Нет, просто ведьма, — пожала плечами та. — Мы тут все такие.
— Все женщины ведьмы, — не впечатлялся страж порядка. А зря. На нем уже висело три сглаза и один «невезунчик». Аньке он не нравился категорически. — Меня очень заинтересовало ваше видение, и хотелось бы знать причину устроенного вами нарушения общественного порядка.
— Его ловили, — не стала скрывать Анютка.
— Зачем?
— А он плавал в канале животом вверх!
— Я так расслаблялся! — обиженно взвыл Геннадий Иванович. — Мне так нравилось! Это еще не повод кидаться на меня и обвинять в краже соусника!
— Так, тихо! — рявкнул парнишка. — Господин Лежнев, вы плавали в канале животом вверх, потому что так расслаблялись?
— А что? — пожал плечами тот. — Все земноводные так делают!
— То есть вы причисляете себя к земноводным? — немного опешив, спросил лейтенант.
— Конечно! Нас таких много! Я пока плыл, с тремя водяными пообщался и одним рыбобрюхом.
Я тихо сползла на пол. Нет, Анфиса Петровна может Ольгой гордиться. Так припечатать этого несчастного! Похоже, ему сейчас вызовут «дурку».
— Рыбо… кем? — на всякий случай пожелал уточнить бедный полицейский.
— Рыбобрюхом. Приплыл из Венеции, так что я не очень понял его итальянский, но в целом он тут жизнью доволен.
— Господин Лежнев, а чем докажете, что вы земноводное? — уцепился за последний разумный довод паренек.
— Вот! — Геннадий Иванович убрал руку с шеи и продемонстрировал самые настоящие жабры.
Лейтенант ойкнул и сел мимо стула. Ясногорскую следовало немедленно убить!
— Это что? — еле слышно поинтересовался он.
— Этим я дышу в воде.
— Как рыбы?
— Как Лежнев Геннадий Иванович! — обиделся мужчина.
Я пихнула Ольгу и попыталась взглядом показать, чтобы та снимала уже свое проклятие. Слишком уж непредсказуемым оно получилось. Та вернула мне не менее выразительный взгляд и развела руками, мол, ничего не могу поделать, что получилось, то получилось. А поскольку ее проклятие не относилось ни к разряду смертельных, ни просто скрытых, то я тоже ничего не могла сделать. Это могли обычные сильные ведьмы, а я к таким не относилась.
— А давайте вернемся к соуснику! — настойчиво потребовала Анютка, которую рыбобрюх не интересовал, зато стало интересно, чего ж такого еще мог прятать этот невзрачный Ихтиандр. — Я за обыск!
— Не имеете права! — пискнул земноводный. — Это произвол!
— Еще какой, — согласилась Анютка. — Но вот по его адресу все же стоит наведаться. Я девчонкам верю!
— Проверим, — сухо пообещал лейтенант, поднимаясь с пола. — Ольга Георгиевна, что вы еще увидели там?
Оля задумалась, присела около решетки и закатила глаза. Ну вылитая пифия!
— Два изумруда в жестянке из-под кофе, жемчужное ожерелье в подушке, приблизительно семнадцатый век, жемчуг в плохом состоянии, кстати. Ага, ваза эпохи Мин, закатанная в уродливую черную кошку. Ну, найдете керамическую кошку, разобьете, а там ваза. Похоже, Маринка права, мелкий контрабандист.
— Про вазу неправда, — гордо произнес Геннадий Иванович. — Я нашел эту кошку на помойке и взял домой чисто из любви к черным кошкам!
— Проверим, — все так же отрапортовал полицейский. — А еще что?
