— Мне он вообще не нравится, — признался Арсюша. — Но ты так хотела замуж…
— Но не за первого же афериста! — принялась отчитывать его Анютка. — Я, может, по большой и светлой любви хочу, как Маринка!
— У Маринки нет любви! — незамедлительно открестилась я. — У Маринки…
— Мозжечок воспалился, — подсказала Ольга и получила от меня яблоком в лопатку.
— Дуры они, — повернула в нашу сторону голову Катька. — Им велено было Татьяну найти, а они почему-то решили искать Елисея. На небесах Елисей, его местоположение как раз и известно, да, дядя Арсений?
— Мы не следим за душами, — попытался пожать плечами он, но тут же закатил глаза от боли. — У каждой души свой путь, и…
— Он может также быть здесь, рядом с нами? — невежливо перебила его девочка.
— Может, — был вынужден признать ангел.
— Значит, не такие они дуры, — озадачилась Катька. — Дедушка, а что ты думаешь?
— Девоньки, а у вас какой интерес в этом деле? — вдруг с подозрением спросил домовой. — Ангелу я, может, и поверю, но вот вы… Украли эту брошь и теперь хотите вернуть ее мертвецу? Почему я вам не верю?
— Потому что, дедушка, мы и сами не знаем, на фига нам это надо, — призналась я. — Вроде как не хочется, чтобы наши фамильные призраки бродили по Петербургу. Тут своих вампиров с Востока хватает, пусть уж дед с бабкой упокоятся, и будет у нас в семье легенда о безумной любви.
— А ну-ка, погляди мне в глаза, девочка, — велел домовой и внезапно стал выше ростом.
Его глаза вспыхнули красными угольками, и одним махом он оказался как бы внутри меня. «Ну вот, мне только еще одного вампира не хватало, — подумала я, погружаясь в темноту, — теперь еще душевного».
— Да не знаю я, где может быть Елисей, — услышала я, выныривая из небытия. — Я лично его хоронил и брошь хранить взялся. Обещал я Татьяне ее передать, да не успел. Пока война закончилась, пока добрел до тех болот. Умерла уже Татьяна тогда. Так и остался я с этой брошью. А потом ее у меня красть начали. Как украдут, так она через две недели назад возвращается. На кухне, рядом с чайником всегда находил. Пару раз удивлялся, а потом привык. Заговоренная она, меня хранителем раз выбрали, так никуда она от меня не денется. Вернее, я от нее. Пока адресату не передам.
Я качнула головой и увидела перед собой Катьку, которая обмахивала меня листиком подорожника.
— Нехило ты его приложила, — шепотом сказала мне она. — Он же хотел тебе в душу залезть и все оттуда вызнать, древние домовые это умеют. Но ты как полыхнула, прямо огонь из тебя как рванул, так этого откинуло и в сосну впечатало. Теперь сидит, кается. Ты как?
Я проанализировала свои ощущения, но ничего неприятного не почувствовала. Разве что снова сильно захотелось есть. Организм затратил энергию на «полет» домового и теперь требовал восполнения потерь.
— Нормально, — тоже шепотом ответила я.
Катька кивнула и продолжила обмахивать меня подорожником.
— Вот я поначалу и не удивился, когда вы мне брошь показали, — продолжал домовой. — Я ведь даже знаю, кто у меня ее украл. Крутился тут один специалист по рынкам недвижимости. Подворовывал в квартирах антиквариат, а потом через брата продавал. Вот и брошь увел у меня, пока я пар в сауне поддавал. Я в тот день как раз вытащил ее, полюбоваться хотел, все-таки старинная вещь, красивая. А потом гляжу, и нет броши. Ну я не сильно расстроился. Знал ведь, что вернется. Вот вы ее и принесли. Только все, чувствую, что взять в руки я ее больше не могу. Аж страх обуял. Смотрю, а прикоснуться никак. Вот и решил в душу к девочке залезть да и посмотреть, что вы за нечисть неопознанная такая, которую я ни разу в жизни не встречал. А она меня вон как шибанула. — В голосе домового послышалась обида. — Ни за что, буквально.
— Дед, ты нас на жалость не возьмешь! — сурово заявила Анютка. — Маринка все правильно сделала, я бы еще и в сетку какую-нибудь запихнула. Ты нам скажи, как Елисея найти?
— Да не знаю я, — с горечью отозвался домовой. — Говорю же, я сам его похоронил! А теперь вот и от броши избавился. Все правильно, значит, потомкам передал. Нет теперь у Елисея ко мне претензий!
Ну, про прадеда мы ничего сказать не могли, а вот у его потомков претензии были. И это домовой ясно читал на наших физиономиях.
И непонятно, что ждало бы этого хранителя броши, если бы в воздухе внезапно не появилась метла со знакомой нам ведьмой.
— Ой, мамочка! — прошелестела Катька и посмотрела на наручные часы. — Почти полночь! Мы влипли…
О да, мы это тоже ощутили. Пребывая в гатчинских аллейках, мы как-то не учли, что время уже было позднее, а с нами была единственная кровиночка не самой дружелюбной ведьмы в Питере. И если мы могли прогуливаться хоть по всей Ленобласти и никому не отчитываться, то ребенка должны были вернуть домой в срок. Не вернули. И сейчас нас за это ждала расплата.
— Катька, это твоя мать, вот ты с ней и разбирайся, — малодушно сказала Анютка. — А мы разбегаемся. Девчонки, уходим врассыпную. Авось еще свидимся!
Мы согласно кивнули и рванули в разные стороны.
— Подождите! — раздался сзади слабый стон Арсюши. — А мне куда бежать?
— Просто лежи, — крикнула ему Ольга. — Арсений Гавриилович, ты же вроде как сам пострадавший, тебе ничего не будет!
Но Арсюша думал иначе. Соскользнув со скамейки, он гусеницей ринулся в ближайшие кусты.
— Стоять! — меж тем раздалось с воздуха. — Я вас всех вижу! Ольга, ты куда? Вернись! Маринка, стоять!
Ага, как же! Мы разбегались в надежде, что одной Алене за нами всеми не угнаться. Вот обнимет дочку, выпустит пар, потом мы, возможно, и рискнем прийти домой.
— Димка, Маринка чешет в твою сторону! — вдруг услышала я. — Перехвати ее на той стороне улицы. Димка-второй, Анька полезла через кусты, тормози свою тачку и беги за ней. Арсений, не надо рыть землю, ты все равно не успеешь сделать подкоп!
Сначала я подумала, что нас берут на испуг, но, когда передо мной в свете фонарей мелькнула знакомая и уже ненавистная машина, поняла, что на нас объявлена настоящая облава. Со словами: «А вот фиг тебе, не поймаешь!», я резко сменила направление и кинулась в другую сторону.
— Дима, Маринка удирает на север! — вещал голос с неба. — Можешь там объехать памятник и выйти ей наперерез. Оля, ты чешешь в правильном направлении! Дима-второй, ты так не догонишь девушку! Шустрее надо бежать, шустрее! Арсений, ты еще копаешь ход? Умница, тебя это не спасет, но старание зачтется!
Я, увидев перед собой памятник, резко свернула вправо и чуть не столкнулась лбом с Олей.
— Нас слишком хорошо видно, будь проклято это освещение! Надо удирать в луга, где машины не проедут! — прошипела подруга.
— Бежим на нашу полянку, — кивнула я ей на бегу. — Там и встретимся.
— Ага, передам Аньке, — пропыхтела Оля, и мы разбежались в разные стороны, причем Оля едва не попала под машину Дмитрия.
