— Вы чего? — Перед нами появилась Катька, крылья которой теперь сверкали все четче и ярче. — Вы чего вздумали реветь?
— Арсюша улетел, — вытерла рукой слезы Ольга. — Я к нему уже привыкла…
— Ну улетел. А как иначе он отчитается, что выполнил задание? Ангелы летают, такая у них природа. Но дядя Арсений вернется, он же наш, — улыбнулась довольная Катька.
— Он был бескрылым, — не к месту всхлипнула Анютка.
— Мы с дядей Арсением долго беседовали вчера, — прищурилась фея. — Оказывается, на земле ангелы и должны быть бескрылыми. На задания они приходят под видом обычных людей, чтобы не привлекать к себе ненужное внимание. Крылья они теряют еще в воздухе и, пока не исполнят чью-то мечту, не имеют права вернуться на небо. Но как только они справляются с заданием, крылья возвращаются на место. Дядя Арсений слишком долго не был на земле, поэтому, спускаясь, скинул крылья слишком рано, упал и сильно ударился. Но он справился, он молодец! Ведь иногда совсем не нужно самому бросаться под танк, важно правильно сориентировать исполнителей. И у него получилось.
— Получилось, — вздохнула я, сжимая в руке брошь.
— Мариш, а ты бы шла в соседний зал, — махнула рукой Катька. — Нехорошо оставлять жениха одного. Он скучает.
— Я тоже скучаю. — Из-за статуи, изображавшей веселого фавна с виноградной гроздью в руке, вынырнул Дмитрий-второй. — Анна Сергеевна, я приглашаю вас прогуляться на тот балкон. Чудный воздух, интересный собеседник…
— Сгинь, а? — фыркнула Анька, но ее тон оставлял оборотню надежду.
Я вошла в соседний зал и увидела Диму, который одиноко стоял у окна и потягивал из бокала вино.
— Арсюша улетел, — сказала я. — И призраков с собой забрал.
— Я видел, — улыбнулся Дима и приобнял меня плечи. — Не обращай внимания, — сказал он, увидев, что я заметила его гримасу боли. — Заживает очень быстро, Алена старается. Хотя дед твой да, не промах. А Арсюша обещал быть на нашей с тобой свадьбе. Я пригласил его в качестве свидетеля, и он, даже не раздумывая, согласился.
— Ты согласился на это, потому что я сняла с тебя бабушкино проклятие, да? — кисло поинтересовалась я, этот вопрос не давал мне покоя.
— Да ну? — рассмеялся он. — За снятие проклятия тебе отдельная благодарность, но я решил, что хочу на тебе жениться, вовсе не из-за этого. Хотя если подумать, то становится интересно. Твоя бабка прокляла мой род, твой дед хотел меня убить, а я женюсь на их внучке. Забавно, правда?
— Ничего забавного! — ткнула я его кулаком в здоровое плечо. — Так почему?
— Не знаю, — пожал плечами он. — Но идея мне безумно нравится. Ты ведьма, тебе лучше знать!
— И при наших встречах я всегда была или лахудрой, или пьяной…
— А было и то и другое одновременно, — поддел меня он и заглянул мне в глаза. — Мариш, влюбляются же не в красоту. Сама по себе красота ничего стоит. Ее хорошо посмотреть в музее и забыть уже на третий день. Любят как раз за умеренную лохматость в прическе, за легкую неадекватность и просто за то, что что-то зацепило. Не спрашивай что, не знаю.
— И тебя не смущает, что я ведьма?
— Ну, у каждого свои недостатки! Шучу! — Он показал мне язык. — Я уже привык к вашему не совсем нормальному обществу. И даже принял приглашение на эту вечеринку. Правда, немного заскучал, пока вы добирались. Меня немного развлек тот леший, что стоит возле Алены. Тот еще жулик, но весьма интересный собеседник. Предложил мне войти в долю в контрабанде дальневосточного кедрового ореха. У него троюродный брат в тех лесах обитает, сулит неплохую прибыль. Я обещал подумать. К тому же в жизни я знаю его как одного из членов Заксобрания. На многих агитационных плакатах его физиономия. Все же рискну, наверное. В обычных обстоятельствах я его никак не заинтересовал бы. Слушай, а давай удерем отсюда? — прошептал он мне на ухо. — Или тебе еще хочется потусоваться среди местной нечисти?
— Пошли, — улыбнулась я. — Луна почти зашла, и очарование ночи сменяется нежностью рассвета. А с местными жителями я еще успею познакомиться. Я рассчитываю обосноваться в Питере. Тем более что здесь живет мой будущий муж.
Мы выскользнули из зала, причем увидевшая нас Алена показала нам большой палец и отвернулась. Выйдя на пустынную набережную, мы пошли вдоль реки. Мы разговаривали и смеялись, и темы были совершенно не важны. Когда я чуть устала, то сняла туфли и пошла босиком. Не в первый раз, между прочим! А когда солнечные лучи озарили нежно-алым светом восток, мы спустились к Неве и присели прямо на каменные ступени. Я прижалась к Дмитрию и закрыла глаза. Мне было просто хорошо. Как жаль, что я прекрасно помнила, что это всего лишь сон и проснусь я на своей раскладушке…
Утро началось с истеричного звонка домофона. Я подняла голову с подушки, чувствуя, как занемела шея от неудобной позы на раскладушке, и свистящим шепотом послала звонившего к японской бабушке.
— Может, это к Василию Петровичу родня приехала? — пробухтела Ольга, закрывая голову подушкой.
— Хочешь встретить? — сварливо поинтересовалась Анютка.
— Проклясть хочу! Необратимым проклятием!
— А, тогда ладно, — согласилась Анька и тоже спряталась под одеяло.
— Алена, открывай, я тебя вижу!!! — разнесся по квартире вопль, и мы разом подскочили.
— Блин! — прошептали мы разом, и сон наш как рукой сняло.
Этот голос мы отлично знали. Как вопила Анфиса Петровна, было известно всей академии.
— Алена, открывай, родня приехала! — разносился по всей квартире голос.
— Да кто ж тебя звал-то, сестреночка? — Недовольная Алена прошлепала к дверям, полная решимости приложить сестрицу метлой.
— Похоже, что это по наши души, — прошептала Ольга. Отношения у нее, как и у всех нас, с ректоршей не очень складывались.
— Отобьемся, нас трое! — уверенно заявила Анютка.
— Никто не звал, сама приехала! — заявила Анфиса Петровна, вваливаясь в квартиру. — Что, не рада видеть?
— Нет, — последовал честный ответ.
— Зря, я грибов маринованных привезла. Свеженькие.
— Анфиска, в твоей тайге ничего, кроме комаров, отродясь не водилось. И почему, скажи мне, на твоих свеженьких грибочках стоит маркировка «сделано и закатано»?
— Не придирайся! Грибы и грибы. А что, никого нет? Гуляют? — спросила Анфиса Петровна уже нормальным голосом.
— Спят люди, утро раннее! Иди пока на кухне перекантуйся, а мы доспим.
— Чего спать-то? — не захотела сидеть в одиночестве ее родственница. — Вставать пора. На улице дождя нет, гулять надо.
— Так чего ты, ведьма сибирская, не погуляла-то, а начала в дом ломиться? — с укором спросила ее сестра. — Спят люди. Всю ночь на банкете гуляли.
Мы переглянулись. Значит, банкет нам не приснился. Но как же мы тогда оказались в своих постелях? Последнее, что я запомнила, так это как засыпала в теплых объятиях Дмитрия, сидя на берегу Невы. Судя по лицам девчонок, они тоже не самостоятельно пришли домой. Я судорожно засунула руку под подушку и тут же нащупала брошь. Нет, ничего нам не приснилось. И это поднимало настроение.
