– Но этот кто-то, по вашей логике, должен находиться в Авдеево.
– Не факт… Они могли договориться встретиться в Авдеево, но никто никогда не слышал, чтобы Багратишвили упоминал название этой деревни. Как бы то ни было, но переговоры о поездке он вел отсюда, из города. Поэтому в первую очередь мы должны выяснить, что произошло именно здесь.
– Но в Авдеево… – пискнула Василиса. Бунин не дал ей договорить.
– Конечно, там тоже работают оперативники, – сказал он успокаивающе. – Пока ни один человек не признался, что знал Багратишвили. В деревне он не появлялся, это точно. Так что основная версия – это все-таки личные неприязненные отношения, возможно, на почве ревности.
На этих словах Васе показалось, что майор как-то многозначительно посмотрел на нее. По крайней мере, его взгляд ей не понравился. Она уже устала от того, что находится под подозрением, прекрасно понимая при этом, что поводы ревновать Вахтанга были не только у нее.
Невольно Вася вспомнила разговор, который состоялся примерно год назад все с той же театральной реквизиторшей Катей, которую она случайно встретила в торговом центре. Болтушка Катя обрадовалась не столько ей, сколько прекрасному поводу посплетничать, впилась в Васю намертво и потащила, без всякого на то Васиного желания, в маленькое кафе с холодным чаем и невкусными пирожными.
– Привет, Васька, – болтала она без умолку. – Здорово, что встретились. Вот уж никак не думала тебя тут увидеть. Бывают же такие совпадения. Ты чай будешь черный или зеленый? Зеленый, он полезнее, но по мне, так ужасно невкусный. Я больше черный люблю. Но девчонки в театре говорят, что черный пить – дурной тон и плохой вкус, так что я пью зеленый, давлюсь, но пью. Ты-то какой будешь?
Василиса как раз предпочитала зеленый, о чем и сказала вполголоса. Катя ей, естественно, не поверила и подмигнула заговорщически, мол, понятно, тоже блюдешь фасон.
Разговор недолго повертелся вокруг общих театральных знакомых, до которых Василисе никогда не было ни малейшего дела, а потом, естественно, перескочил на Вахтанга.
– Вы что, совсем не общаетесь? – блестя глазами от любопытства, спросила Катя.
– Совсем.
– Ну и правильно, он знаешь кто? Бабник! Вот кто. От таких мужиков, как Вахтанг, надо держаться подальше.
Василиса, в принципе, была полностью согласна с таким выводом, но в устах Катьки он звучал как-то особенно неприятно. Соглашаться с Катькой, поливающей Вахтанга грязью, не хотелось.
– Ой, я тебе чего расскажу, – глаза Кати даже расширились от предвкушения собственного рассказа. – Ты ж точно не знаешь. У нас-то в театре такой скандал был! Помнишь бухгалтершу нашу, Олю? Ну, такая, с толстой косой.
Бухгалтершу Олю Вася не помнила.
– В общем, когда Вахтанг тебя бросил, он с ней роман закрутил.
– Он меня не бросал, – автоматически поправила Катю Василиса. – Я сама от него ушла.
– Ну да, ну да, сама, – Катька подленько захихикала, но тут же оборвала смех, чтобы продолжить рассказ. – В общем, это не важно. В общем, после того как его вобла Нина приехала и вы с ним расстались, он начал с Ольгой спать. То есть он и раньше с ней, бывало, спал, еще при тебе, – она покосилась на невольно побледневшую Василису, – а тут у них прям бурный роман начался. Все о нем узнали, короче. В общем, выяснилось, что Оля эта беременная. Ну, Вахтанга на такие сказки было никогда не поймать, так что он ей сказал, что ребенок не его, признавать его он не станет и пусть Ольга делает аборт.
– А она? – Василиса невольно заинтересовалась этой историей.
– А она сказала, что не дура в тридцатник аборт делать, что ей давно уже рожать пора и что ребенка она оставит, а Вахтангу придется за это ответить.
– Ну и как, ответил?
– Ага, – Катя довольно расхохоталась, – в общем, Ольга эта в декрет ушла, сыночка родила, до года в театр не показывалась, а потом, хоп, и подала на генетическую экспертизу в целях установления отцовства. Вахтангу некуда деваться было. Так что с месяц назад был суд, отцовство признали и алименты нашему Вахтангу Гурамычу присудили выплачивать. Представь? – Девушка снова залилась веселым смехом.
Когда она смеялась, то становилась похожа на крысу. По крайней мере, глядя на ее мелкие острые зубки и тонкую мордочку, Василиса представляла именно большую серую крысу с тонким, облезлым хвостом.
– Когда вы узнали про то, что у Багратишвили есть ребенок? – уточнил у Васи майор Бунин.
– Прошлым летом, – пожала плечами Василиса. – Точнее, в сентябре, наверное.
– И жена его, Нина Веденеева, про это, получается, знала?
– Выходит, так, – пожала плечами Вася. – Мне сие неведомо.
Оставив следствие разбираться с женами, любовницами и детьми Вахтанга, Василиса приняла странное и нелогичное решение съездить в Авдеево, чтобы посмотреть на место преступления своими глазами.
Выйдя в Сергиевом Посаде, она испытала легкое дежавю. Точно так же она озиралась на незнакомом перроне, не зная, куда идти дальше, когда отстала от поезда в юности. Передернув плечами, Вася подхватила сумку и направилась к привокзальной площади. Автовокзал она нашла довольно быстро, и даже автобус в Авдеево уходил всего через двадцать минут, что Василиса сочла добрым знаком. Спустя час она уже ступила на разбитый асфальтовый круг, на котором разворачивались заезжающие в Авдеево автобусы.
Напротив покосившейся обшарпанной железной остановки высилась полуразрушенная, но удивительно красивая церковь. Василиса даже непроизвольно ахнула, увидев это великолепие.
– Что, нравится? – У церкви стояли три аккуратные старушки, которые невольно рассмеялись при виде искреннего Васиного восторга.
– Очень, – честно ответила она. – А скажите, пожалуйста, тут у вас можно комнату снять?
– Надолго ли? – одна из старушек полоснула Васю острым и откровенно недобрым взглядом.
– Да дней на десять, – неуверенно сказала та. – Я в отпуск приехала, захотелось от города отдохнуть, за грибами походить, за ягодами.
– Ну, этого добра у нас навалом, – вторая старушка смотрела на Василису вполне благосклонно. – А комнату… Дойди вон по этой дороге до второй отворотки направо, там в третьем с угла доме бабка Ангелина живет. Улица Полевая, дом пять, на ем написано. Она комнату точно сдаст, у ей каждая копейка на счету.
Бабки снова весело засмеялись, видимо, о чем-то своем, понятном только им. Перехватив сумку, Василиса зашагала по асфальтовой дороге, по которой только что приехала в деревню, обратно, до второго проселочного отворота.
По пути она вертела головой, составляя первое впечатление о месте, в котором оказалась. Авдеево было большой жилой деревней, с добротными домами, крепким и работающим магазином, заколоченным зданием школы, клубом с крупной надписью «Библиотека» и высокими зарослями нескошенного борщевика по краям улиц.
