Так, значит, стоящая там, в отдалении, девушка — леди
Александра Хейли? И с присущим робким натурам безошибочным восприятием Стефан
почувствовал ее неуверенность. Самая некрасивая из всех пятерых дочерей,
Александра всю жизнь страдала от ощущения собственной неполноценности. Получив,
как и сестры, прекрасное образование и воспитание, она никогда не достигла их
savoir-faire , что чрезвычайно раздражало ее мать. Сандре стоило неимоверных
усилий преодолевать свою неловкость.
Всего этого Стефан не знал, но интуитивно почувствовал
застенчивость и нерешительность девушки. И неожиданное решение осенило его. Это
был его шанс! Хватай его, глупец, хватай! Сейчас или никогда!
Он пересек комнату и подошел к буфету. Остановившись рядом с
девушкой, взял сэндвич. Затем повернулся и нервно, с усилием заговорил (он не
изображал волнение — он действительно нервничал!).
— Вы позволите поговорить с вами? Я здесь никого не знаю и
вижу, вы тоже не знаете. Выслушайте меня.
Признаюсь, я ужасно з…… застенчив. — Заикание, от которого
он давно избавился, появилось в самый подходящий момент. — И… и думаю, вы тоже
з……застенчивы, не так ли?.
Девушка вспыхнула, рот ее приоткрылся. Он понял, она не
находит слов. Ведь не так просто сказать: «Я дочь хозяина дома». Вместо этого
она скромно промолвила:
— Признаюсь, я… я застенчива. Всегда была застенчивой.
Стефан быстро проговорил:
— Ужасное чувство, не знаю, можно ли от него избавиться.
Иногда кажется, у тебя привязан язык.
— И у меня то же самое.
Он заговорил — довольно бойко, слегка заикаясь, — в его
поведении было что-то мальчишеское, располагающее к себе. В прошлом это была
естественная манера его поведения, теперь он ее сознательно сохранил и
отшлифовал. Поведение было юношеским, наивным, обезоруживающим.
Он заговорил о театре, упомянул о пьесе, вызвавшей изрядный
интерес. Сандра уже видела ее. Они обменялись впечатлениями. Затронули ряд
общественных проблем и погрузились в их обсуждение.
При этом Стефан проявил известную сдержанность. Он заметил,
как в комнату вошла супруга министра, поискала глазами дочь. И он второпях
попрощался.
— Очень был рад побеседовать с вами. Я бы этот вечер
возненавидел, если бы с вами не встретился. Благодарю вас.
Он покинул дом министра-координатора в превосходном
расположении духа. Шанс схвачен. Теперь надо развить достигнутое.
В течение нескольких дней он околачивался возле дома
министра-координатора. Как-то Сандра вышла с одной из своих сестер. Другой раз
она вышла одна, но очень торопилась. Он посмотрел ей вслед. Момент был явно
неподходящий; она, очевидно, направлялась по какому-то неотложному делу. И вот,
спустя почти неделю после званого вечера, его терпение было вознаграждено.
Однажды утром она вышла с маленькой черной шотландской собачкой и не спеша
направилась в сторону парка.
Через пять минут молодой человек, быстро шедший в
противоположном направлении, неожиданно замедлил шаги и остановился перед
Сандрой. Он жизнерадостно воскликнул:
— Вот это удача! Я думал, увижу ли я вас когда-нибудь еще.
Он был настолько возбужден, что она слегка покраснела.
Он наклонился к собачке.
— Какой веселый малыш. Как его зовут?
— Мак-Тевиш.
— О, вылитый шотландец.
Они какое-то время разговаривали о собачке. Затем Стефан с
некоторым смущением произнес:
— Прошлый раз я вам не представился. Фаррадей. Стефан
Фаррадей. Ничем не примечательный член парламента.
Он вопросительно взглянул на нее и увидел, что щеки ее опять
порозовели, когда она сказала:
— Александра Хейли.
Его реакция была великолепной. Как на заседании палаты
общин. Удивление, восхищение, растерянность, смущение.
— О, вы… вы леди Александра Хейли… вы… боже!
«Какой же он дурак», — наверное, вы тогда так обо мне
подумали!
Ее ответ себя ждать не заставил. Ей захотелось успокоить и
приободрить его, и в этом ей помогли ее воспитание и природная доброта.
— Я должна была сказать вам об этом.
— Я должен был сам догадаться.
— Как же вы могли догадаться? И какое это имеет значение?
Пожалуйста, не огорчайтесь, мистер Фаррадей. Пойдемте лучше на Серпантин.
Смотрите, Мак-Тевиш не может усидеть на месте.
После этого он встречал ее несколько раз в парке. Рассказал
ей о своих планах. Они спорили о политике. Он считал ее умной, сведущей,
симпатичной. У нее была хорошая голова, своеобразное непредвзятое мышление. Они
подружились.
Затем последовало приглашение пообедать и потанцевать в доме
министра-координатора. Заурядный человек потерпел бы здесь в самый последний
момент неудачу. Когда Сандра увидела, что ее мать обратила внимание на молодого
человека, она спокойно спросила:
— Каково ваше мнение о Стефане Фаррадее?
— О Стефане Фаррадее?
— Да, он у нас тогда был на званом вечере, и я с ним
виделась раз или два.
Министр-координатор собрал нужную информацию, и все говорило
в пользу молодого, подающего надежды политика.
— Блестящий молодой человек — просто блестящий. Неизвестно,
кто его родители, но в ближайшем будущем он сделает себе имя.
— Неплохо бы получше раскусить этого молодого человека, —
высокомерно заметила супруга министра.
Спустя два месяца Стефан осмелился испытать судьбу. Они были
на Серпантине, и Мак-Тевиш забрался к нему на колени.
— Сандра, вы знаете — не можете не знать, что я люблю вас. Я
хочу, чтобы вы вышли за меня замуж. Не стану спрашивать, верите, ли вы, что
вскоре я добьюсь своего. Я в это верю. Вам не придется стыдиться своего выбора.
Клянусь.
Она ответила:
— Я не стыжусь.
— Так вы согласны?
— А вы не знаете?
— Я надеялся, но не мог этому поверить. Признаюсь, я полюбил
вас сразу же, как только увидел там, в комнате; вы стояли напротив, мне
потребовалось обеими руками взять все свое мужество, чтобы подойти и заговорить
с вами. Никогда в жизни я так не волновался.
Она сказала:
— Наверное, и я полюбила вас тогда…
