— Не знаю, никто не знает. У вас есть какие-нибудь
соображения?
— Даже не представляю. Во всяком случае, Джордж им поверил,
собрал вчера вечером компанию, поставил лишний стул, а это ведь был День Всех
Святых… День умерших… день, когда может возвратиться дух Розмари… и сказать ему
правду.
— Вы слишком впечатлительны.
— Но я сама чувствую… иногда ощущаю ее рядом с собой… я ее
сестра… и мне кажется, она хочет мне что-то сказать.
— Успокойтесь, Ирис.
— Мне нужно сказать. Джордж выпил в память Розмари и… умер.
Наверное… она пришла и забрала его.
— Дорогая моя, духи умерших не бросают цианистый калий в
бокалы шампанского.
Эти слова, кажется, немного отрезвили ее. Она сказала,
слегка успокоившись:
— Но это чудовищно. Джорджа убили… да, убили. Полиция так
думает, и, видимо, так оно и есть, поскольку ничего другого представить нельзя.
Но это же бессмысленно.
— Думаете, бессмысленно? Если Розмари была убита и Джордж
начинает кого-то подозревать…
Она перебила его.
— Да, но Розмари не была убита. Вот почему это бессмысленно.
Джордж поверил этим глупейшим письмам отчасти потому, что депрессия на почве
инфлюэнцы не ахти какая причина для самоубийства. Но у Розмари была другая
причина. Смотрите, я покажу вам.
Она выбежала из комнаты и вскоре вернулась с зажатым в руке
письмом и протянула его полковнику.
— Прочтите. Сами увидите.
Он развернул слегка помятый листок. «Леопард, дорогой…»
Прежде чем возвратить, он дважды прочел его. Девушка
нетерпеливо произнесла:
— Видите? Она была несчастной — душа исстрадалась. Жить
больше не хотела.
— Вам известно, кому предназначалось это письмо? Ирис
кивнула.
— Стефану Фаррадею. Но не Антони. Она любила Стефана, а он
был с ней очень жесток. Вот она и принесла в ресторан какую-то дрянь и выпила
там, чтобы он мог увидеть ее агонию. Наверное, надеялась, что он раскается.
Рейс задумчиво кивнул, но ничего не сказал. После
непродолжительного раздумья он спросил:
— Когда вы это нашли?
— Примерно полгода назад. В кармане старого халата.
— Вы не показывали его Джорджу?
В неистовстве Ирис закричала:
— Могла ли я? Могла ли? Розмари — моя сестра. Могла ли я
выдать ее? Джордж не сомневался, что она любит его. Могла ли я после смерти ее
опорочить? Он бы озлился, не могла я ему это сказать. Но что мне теперь делать?
Я показала вам это письмо, потому что вы были другом Джорджа. Следует ли
показать его инспектору Кемпу?
— Да. Кемп должен с ним ознакомиться. Понимаете, это
вещественное доказательство.
— Но его же… могут прочитать в суде?
— Не обязательно. До этого не дойдет. Сейчас расследуется
смерть Джорджа. Документы, не имеющие к делу прямого отношения, разглашению не
подлежат. Будет лучше, если вы позволите мне его забрать.
— Хорошо.
Она проводила его до выхода. И когда он открывал дверь,
неожиданно сказала:
— Выходит, Розмари покончила с собой, верно?
Рейс ответил:
— Выходит лишь, что у нее был для этого мотив.
Она вздохнула. Он направился по ступеням вниз. Обернувшись,
увидел ее, стоящую в проеме двери и наблюдавшую, как он пересекает Эльвестон
Сквер.
7
Мэри Рис-Телбот приветствовала полковника Рейса радостным,
взволнованным от неожиданности возгласом.
— Дорогой мой, я не видела вас с тех пор, когда вы в свое
время столь таинственно исчезли из Аллахабада. А почему вы здесь? Не затем,
чтобы увидеть меня, я в этом уверена. Вы никогда не соблюдали приличий. Ну что
ж, давайте выкладывайте, обойдемся без дипломатии.
— Заниматься с вами дипломатией, Мэри, значит, попусту
терять время. Я всегда преклонялся перед вашим талантом видеть все насквозь, вы
как рентгеновский луч.
— Раскудахтался, пупсик, поговорим лучше о деле.
Рейс заулыбался.
— Вы разрешите мне побыть наедине с девушкой по имени Бетти
Арчдейл? — спросил он.
— Так вот оно что! Только не говорите мне, что эта девица,
чистейших кровей простолюдинка, знаменитая европейская шпионка, потому что
этому я все равно не поверю.
— Нет, нет, ничего подобного.
— И не говорите мне также, будто она одна на наших
контрразведчиц, потому что я не поверю и этому.
— И правильно сделаете. Эта девушка — простая горничная.
— С каких это пор вы заинтересовались простыми горничными?
Впрочем, Бетти не столь уж проста — она редкостная пройдоха.
— Полагаю, — сказал полковник Рейс, — она могла бы мне
что-нибудь рассказать.
— Если вы ее хорошо попросите! Не удивлюсь, если вы
окажетесь правы. Она обладает высоко развитой техникой подслушивания под
дверьми пикантных подробностей. Как должна вести себя М.?
— М. любезно предлагает мне выпить, звонит Бетти и отдает
распоряжения.
— А когда Бетти доставляет просимое?
— К тому времени М. любезно удаляется.
— Чтобы самой подслушать возле двери?
— Если пожелает.
— И в результате я переполнюсь секретной информацией о
последнем европейском кризисе?
— Боюсь, нет. Политикой тут не пахнет.
— Какая жалость! Ну хорошо. Сыграю!
Когда Бетти Арчдейл внесла поднос с вином, миссис Рис-Телбот
стояла у самой дальней двери, ведущей в гостиную.
— Полковник Рейс хочет задать тебе несколько вопросов, —
сказала она и удалялась.
Бетти окинула наглым взором высокого седого человека с
солдатской выправкой, в глубине ее глаз притаилась тревога. Тот взял с подноса
бокал и улыбнулся.
— Видели сегодняшние газеты? — спросил он.
— Да, сэр. — Бетти с опаской посмотрела на него.
— Знаете, что мистер Джордж Бартон умер вчера вечером в
ресторане «Люксембург»?
— О, да, сэр. — При упоминании о несчастье глаза Бетти
оживились и засверкали. — Разве это не ужасно?
