– Сделайте! – напирала на нее Влада. – Вы же
видите, в каком она состоянии!
Медсестра вытащила одноразовый шприц, ловко нацепила иглу,
набрала из ампулы лекарство и ввела Изольде в вену.
Вся эта процедура внезапно напомнила мне, почему я здесь
нахожусь. От ужаса у меня перехватило дыхание, кровь застучала в висках. Да как
же я теперь?! От кого узнаю шифр, если Лисовик мертв? И кому этот шифр вообще
нужен, ведь денег в сейфе больше нет?! Значит, никто не даст мне противоядие!
Господи, неужели я все-таки умру?! Вот ужас-то!..
На какое-то время я выпала из реальности. А когда очнулась,
обнаружила, что сижу в кресле. Врачи ушли, Изольды на диване не было, Влада
тоже куда-то запропастилась, а бывшие жены, тесно склонив головы, о чем-то
шепчутся на кухне. Ленка Колтунова сидит рядом, лениво листает глянцевый
журнал. Сильвия притулилась у окна и смотрит прямо перед собой.
Я поймала взгляд Сильвии, полный ужаса и безысходности.
Очевидно, у домработницы возникли те же мысли, что и у меня. К чему
трепыхаться, если ты обречена? Еще шесть дней, и тебя ждет гроб, могильный
крест и полнейшее забвение. Ничего нельзя изменить…
Я машинально взяла карты Таро и стала их тасовать. В голове
крутились мысли: «Что же делать, что? Ведь должен быть выход! От кого ждать
помощи?» Неожиданно из колоды выпала карта – Верховная Жрица. Я уставилась на
даму в струящейся голубой мантии, которая сидит между двумя колоннами – белой и
черной. В руках у нее свиток с надписью «Тора», что переводится как «высший
закон, закон тайн». Вне всякого сомнения, провидение подает мне знак! Ситуация
благополучно разрешится, Жрица раскроет тайну и справедливость восторжествует!
Вот только кто она, моя спасительница?
Ответ возник из ниоткуда: да ведь Жрица – это я. Мне самой
придется пройти этот путь, между двумя крайностями, черным и белым,
прислушиваясь к голосу интуиции и учась на собственных ошибках. У меня все
получится, потому что если очень захотеть, можно открыть в себе любую сторону
натуры.
И это значит, что из дома Лисовика я не уеду. Я должна здесь
поселиться до тех пор, пока не найду противоядие.
– Где Изольда? – спросила я у Колтуновой.
Та оторвалась от журнала:
– Спит в своей комнате на третьем этаже.
– А Влада?
Ленка пожала плечами:
– Наверное, тоже поднялась к себе. Менты ведь запретили
покидать дом.
Я подвинулась ближе к приятельнице и прошептала:
– Реакция Влады была странной…
– О чем ты?
– Все-таки отец умер, а она ни слезинки не проронила.
Бывшим женам простительно, а вот дочери…
– Он ей не отец, а отчим! – отозвалась
Колтунова. – Она его всю жизнь по имени-отчеству называла.
Теперь я поняла, почему Владе была до лампочки возня с
наследством, которую устроила мать. При любом раскладе падчерица ничего не
получит. Тем более, если есть завещание…
– Интересно, какое наследство у Лисовика? Во сколько
его можно оценить?
Колтунова пренебрежительно скривилась:
– Думаю, не много, миллиона три, может, четыре.
– В какой валюте?
– В китайских юанях! Ты что, Лютикова, совсем от жизни
отстала? Сейчас все в евро считают.
Вообще-то недалек тот день, когда весь мир перейдет на юани,
я в этом глубоко убеждена. Недаром умные родители в России учат детей не только
английскому, но также китайскому языку. Но я не стала открывать по этому
вопросу дискуссию.
– Четыре миллиона евро – что-то маловато для олигарха…
– Ой, да какой он олигарх, – отмахнулась
Ленка, – так, одно название! В «Высшей пробе» таких как собак нерезаных.
– Постой, ты же сама говорила…
Колтунова мгновенно приняла боевую стойку:
– Ну, немного преувеличила, а что, нельзя?
– И в журнале «Форбс» написано, что Лисовик занимает
какое-то там место среди российских миллиардеров…
– Им-то откуда знать? Они в его кошелек смотрели?
Думаю, даже Изольда не знала точно, сколько у него было денег. Ну, теперь-то
узнает!
Глаза Колтуновой хищно блеснули:
– И все-таки мне непонятно. Пусть Лисовик не олигарх,
но человек он явно не бедный. Почему у него нет охраны? Ведь в случае покушения
он совсем беззащитен.
– Господи, да ведь он же не Чубайс,
[7]
чтобы все хотели его убить! Кому Лёнька мешал? У него все было схвачено, кому
надо – заплачено, кто надо – платил ему. Максимум, что ему грозило, –
птичка накакает на пиджак от Армани, пока он идет от машины в офис.
– А сейчас? – Я выразительно посмотрела на второй
этаж. – Тоже птичка накакала?
– Простое стечение обстоятельств, – спокойно
отозвалась Колтунова. – Судьба. И твои карты, между прочим, предсказывали.
Нашу беседу прервал майор Голованов.
– Внимание, дамы! – громко возвестил он. –
Сейчас будет проводиться опрос свидетелей. Кто обнаружил тело?
– Я, – пискнула Сильвия.
– Тогда начнем с вас. Здесь есть помещение, где можно
спокойно поговорить?
– Может быть, в бильярдной? – неуверенно
предположила домработница, ища одобрения у бывших жен, но Татьяна с Дарьей
ничего не ответили.
– Отлично, бильярдная подойдет, – бодро отозвался
капитан. – Остальные пусть ждут здесь. И убедительная просьба – не
разговаривать!
Один из оперативников, худой мужчина с нездоровым цветом
лица, остался в гостиной. Очевидно, он следил, чтобы мы не обменивались
информацией.
Потянулись томительные минуты ожидания. Дарья включила
телевизор, пощелкав пультом, выбрала показ мод. В полнейшей тишине мы смотрели,
как по подиуму развязной походкой шествуют тощие женщины в одежде, непригодной
для жизни. С ярким макияжем и всклокоченными волосами, они, казалось, сбежали
из сумасшедшего дома.
Через полчаса Сильвия вернулась в гостиную, майор вызвал на
допрос Татьяну. За ней последовала Дарья, потом Влада и Колтунова. Наконец
очередь дошла до меня.
Едва войдя в бильярдную, я с порога заявила:
– Не знаю, чем могу вам помочь. Я оказалась здесь
абсолютно случайно и ничего не видела.
Помимо бильярда в комнате стояли кожаные кресла и маленький
столик из кованого железа. Юрий Михайлович устроился в одном из кресел, мне
предложил присесть рядом. На столике я заметила диктофон.
