– Он пока для нас – безобидный инвалид, которому кроме случайных каракулей, совпавших с местами убийств очень надуманно, даже предъявить для задержания нечего, – Олег Ильич усталым взглядом «мазнул» по надоевшему дворику.
Тут были высоченные тополя, маленькие дети на игровой площадке, палисадники для пенсионерок и несколько гаражей, за которыми иногда курили подростки, шествуя в школу.
Ещё, конечно, в этом дворе проживал (возможный) серийник Ангел, уже убивший десять человек. Но пока такие домыслы оставались лишь в разряде следственных разработок.
– Дайте хоть на него снова посмотреть, – попросил молодой оперативник у следователя фотографию. – Если улики все косвенные, буду за этим белобрысым следить день и ночь, но с поличным поймаю. Уж на месте нового покушения он от меня не уйдёт. Вместе со своей собакой…
– Отлично, Макс. Можешь начинать прямо сейчас, – Шилов в очередной раз вручил «напарнику» фотку Альберта, взятую из личного дела в ПНД. С изображения на мир слепыми глазами глядел худощавый паренёк, блондин приятной наружности, располагающей к знакомству (если бы не «взгляд»: два ярко-синих вулканических ядра вместо невидящих глаз)…
– Ну и уродец, – отвесил Макс Киримов свой диагноз. – Такой убьёт – не заметит и забудет через день. Он же явно ненормальный! В психушке ему было бы полезно побывать…
– Ты лучше запомни его лицо. Когда-нибудь ведь он выйдет из подъезда. Собаку выгуливать. Мусор выносить… Слепой – не значит парализованный. Если мы тут не зря версию высиживаем, то наш Альберт этот себя проявит. Обязательно.
– Кстати, почему сразу «выйдет»? Он может откуда-то возвращаться. От подружки, с работы. Сами же говорите, слепой человек вполне способен вести полноценный образ жизни.
Шилов ухмыльнулся и спросил:
– Ты сам-то когда подобной жизнью заживёшь? Не надумал пока жениться?
– Упаси Господи! Мне и так хорошо. Почти без проблем, забот и обязательств. Встречу самую сексуальную девушку, тогда вместе с ней и подумаю, будет ли у нас свадьба.
Пока Киримов говорил, из двери нужного подъезда неторопливо вышел подозреваемый. Он был одет в кеды, чёрные брюки с множеством карманов, серую футболку и чёрную куртку (почти такую же, как у самого следователя Шилова).
Напарник по наблюдению Максим, продолжая рассуждать про «прелести» женитьбы, совсем не обратил внимания на уверенно идущего к их машине (обычной, не служебной, неприметной) парня-блондина; зато Олег Ильич заметил его сразу. И отказался верить собственным глазам…
Ослепший после многочисленных травм головы, Альберт-Ангел прошёл мимо, вовсю смотря по сторонам своими тёмно-синими глазами.
Этот белобрысый парень мог видеть!
Без всякого сомнения.
Близнецы Герман и Альберт появились на свет совсем не вовремя… Их мать, брошенная обрюхатившим её красавчиком, едва ли могла платить за квартиру. А тут ещё и дети. Сразу двое.
На аборт денег всё равно не хватило, жаль…
Мальчишки родились крепкими, но худоватыми. Каждый, казалось, жрёт молоко за двоих. Герман вообще чуть ли не откусил матери сосок во время очередного кормления.
Альберт, надо признать, всегда вёл себя потише брата. И было в нём что-то внеземное, космическое. Взгляд ребёнка будто проникал за грани неких глубин, после которых любая жизнь не имела смысла.
Мать вначале ненавидела сыновей, а потом полюбила. Их беленькие головки ассоциировались у неё с ангельскими нимбами.
Близнецы росли в непростой обстановке. Но в детском саду им было весело. Впрочем, во время всяческих игр Герман проявлял свою врождённую жестокость, повергая молоденьких воспитательниц в шок собственной агрессией, которая могла возникнуть в любой момент, в любом виде: он бил девочек куклами по голове; дрался с мальчиками, пока они не начинали плакать от обидной боли или не проливали кровь (после сильнейших ударов по носу, губам и глазам).
Альберт же тихонько играл в игрушки, пока его братец «развлекался» по полной программе. А наказания делали Германа гораздо злее и мстительней…
Однажды, когда Альберт вместе со своей закадычной подружкой Мариной рисовал красивую собаку, которая умеет летать при помощи огненных крыльев, маленький мерзавец Герман изобразил гуашью на ватмане сцену безумного насилия над всеми детьми их группы (кроме любимого брата, которого Герман считал практически всего лишь своим отражением).
На том поистине адском рисунке мальчикам и девочкам отрезали руки и ноги какие-то демонические палачи, после чего – варили детские конечности в котлах, чтобы в дальнейшем (видимо) употребить их в пищу. А отрубленные головы несчастных ребятишек шли на выкорм неких тварей, похожих на помесь обезьян с акулами…
Увидев весь этот «рукотворный» ужас, воспитательница тётя Таня пришла в бешенство, разорвала страшный рисунок на несколько частей, порезав палец об один из довольно твёрдых краёв ватмана, а самого автора-извращенца отшлёпала настолько сильно, что едва ли не отбила себе ладонь.
Герман же противно посмеивался сквозь слёзы, пока тётя Таня обзывала его разными плохими словами, приклеивая к ране лейкопластырь, но кровь из её пальца всё равно продолжала капать, оставляя на полу множество красных точек.
Ещё гадёныш Герман очень любил рассказывать страшные истории во время сон-часов, пугая детей тем, что их родители могут умереть «прямо сейчас» от различных причин (несчастный случай, автомобильная авария, удар током, нападение маньяка-убийцы). Ну, а симпатичный Альберт весь сон-час любовался подружкой Мариной, лежащей невероятно близко и только притворявшейся спящей…
Близнецы вообще сильно отличались друг от друга, как бы странно это ни звучало. Для их рано повзрослевшей матери они оба были замечательными детьми, настоящими ангелочками. Она их так прямо и называла: «Мои ангелочки. Беленькие пушистики.» А сама напивалась почти каждый день, надо полагать – из-за отсутствия мужчины. Кому нужна молодая женщина, растерявшая после рождения двоих сыновей стройность и привлекательность? Эхо одинокого ответа она топила в алкоголе.
Таким образом, мать Германа и Альберта любила их, но совершенно не занималась воспитанием близнецов. А ведь малыш Герман уже тогда был крайне далёк от всего ангельского.
Став чуть старше, братья пошли в школу (для бедных людей, но не для малолетних преступников всё-таки). В классе близнецы пользовались вполне понятным интересом к себе. Всем казалось, будто братья – две половины одного человека. Очень раздвоенного, странного, однако привлекательного человека…
Девочкам из класса нравился Герман, который практически не обращал на них внимания. Зато Альберт всегда был рад поговорить с девчонками, повеселить их на переменах. А в свободное от уроков время близнецы занимались чем угодно: милашка Альберт смотрел мультики по телику и видео (несколько сборников мать купила, чтобы дети не скучали, пока она бухает); Герман же мучил беззащитных животных – соседских кошек. Одну ему даже удалось убить, задушив шнуром от сломанных наушников на пустыре в трёх кварталах от дома. И, кончено, нравились Герману не мультфильмы, но триллеры и ужастики, особенно те, в которых какой-нибудь страшный монстр терзает/терроризирует жалких людишек (глупых подростков, симпатичных девушек, что абсолютно точно заслуживают смертельных мучений).
