– Конгресс станет тем, что мы называем Нема Ваши. Закладкой фундамента.
Двое встали, опираясь друг о друга и покачиваясь, пока не нашли общий баланс. Наконец они подняли маленькие чашки в тосте.
– В следующем году на Олимпе!
– В следующем году на Олимпе! – ответили остальные и выпили.
Они начали прибывать в Дорсу Бревиа на сороковой М-год (Ls = 1800, прочие координаты были несущественны). Подпольщики приезжали в мини-марсоходах и прилетали в самолетах со всего юга. Группа Красных и арабы из караван-сарая проверяли прибывающих еще на подходе, в пустошах.
Множество Красных и богдановистов разместились в бункерах, расположенных вокруг Дорсы. Они были вооружены на случай возможных проблем. Однако разведчики из Сабиси считали, что о конференции не знали ни в Берроузе, ни в Элладе, ни в Шеффилде. Когда они объясняли свою точку зрения, Красные и богдановисты с облегчением вздыхали: теперь они знали, что лазутчики и впрямь проникли во Временное Правительство и даже внедрились в структуру транснациональной власти на Марсе. Это было очередное преимущество «полусвета»: они могли работать на всех уровнях.
Когда Надя с Артом и Ниргалом приехали в Дорсу Бревиа, их провели в гостевые зоны Закроса, самого южного сегмента туннеля. Надя бросила рюкзак в комнатке с деревянными стенами и полом и забрела в парк, а после направилась на север. Минуя сегменты, она встречала своих старых приятелей и незнакомцев – каждый пребывал в приподнятом радужном настроении.
Все эти люди, гуляющие в рощах и перелесках, принадлежали к разным группам подполья, но они так вдохновляли друг друга! Надя оглянулась на толпу, теснящуюся на пешеходных дорожках – там, наверное, собралось человек триста, – и рассмеялась.
Швейцарцы из Оверхэнс прибыли за день до предполагаемой даты начала конгресса. Говорили, что они разбили лагерь неподалеку Дорсы Бревиа и терпеливо ждали указанного срока. Они привезли с собой целый набор шаблонов протоколов для заседаний, и пока Надя и Арт слушали, как швейцарка описывала их планы, Рэндольф ткнул Надю локтем и прошептал:
– Мы создали монстра.
– Нет, – прошептала Надя в ответ, счастливо глядя на центральный парк.
Он раскинулся в третьем северном сегменте туннеля и назывался Лато. Солнечный свет лился из длинной бронзовой расселины в каменной крыше и заполнял гигантский цилиндрический зал каким-то фотонным дождем, которого Наде не хватало всю зиму. А еще она не уставала радоваться деревьям. Здесь росли сосны, кипарисы и бамбук. Зеленые рощи виднелись из-за черепичных крыш и напоминали зеленые воды.
– Нам нужна структура, или здесь воцарится хаос, как во время студенческих каникул. А швейцарцам – все нипочем! Правда, надо дать им конкретную задачу, они же очень своеобразные ребята…
Арт кивнул. Он что-то тараторил, и иногда его трудно было понять. Вдобавок он не шел, он скакал огромными прыжками в пять-шесть шагов и полагал, что Надя от него не отстает.
– Просто заставьте их выпить кавы с анархистами, – выпалил он и принялся нарезать круги вокруг парка.
Надя улыбнулась. Ночью, когда она шла с Майей через Гурнию к открытым кухням, расположенным на набережной канала, она увидела поразительное зрелище. Арт тащил Михаила и других ястребов-богдановистов к столу швейцарцев, где Юрген, Макс, Сибилла и Присцилла непринужденно болтали с подпольщиками. Швейцарцы с легкостью переключались с языка на язык, как будто являлись роботами-переводчиками, – тем не менее их жизнерадостный гортанный акцент слышался в каждом слове.
– Арт – оптимист, – заметила Надя и покачала головой.
– Арт – идиот, – буркнула Майя.
В убежище собрались представители пятидесяти подпольных групп. Конгресс должен был начаться следующим утром, поэтому была устроена шумная вечеринка. Дикие крики и песни разносились по всему Закросу и Фалазарну. Арабские завывания сливались с тирольскими йодлями, вариации «Вальсируя с Матильдой»
[31] сменялись «Марсельезой».
Надя встала спозаранку. Она нашла Арта в павильоне в парке Закроса. Арт переставлял стулья в круг в классическом богдановистском стиле. Надя почувствовала укол боли и сожаления, будто призрак Аркадия прошел прямо сквозь нее. Ему бы понравилась эта встреча, к подобным вещам он призывал столь часто.
Она подбежала к Арту.
– А ты – ранняя пташка!
– Я проснулся и вообще не мог заснуть! – заявил он и потер щетинистый подбородок. – Я нервничаю!
Она рассмеялась.
– Это займет несколько недель, Арт, ты же знаешь.
– Да, но самое главное начать!
К десяти часам все места были заняты. Павильон переполняли стоящие участники конгресса: стульев хватило не на всех. Надя пробралась к сектору Зиготы и с любопытством наблюдала за происходящим. Мужчин оказалось больше, чем женщин, да и подпольщики, рожденные на Марсе, тоже были здесь в большинстве.
Многие носили стандартные цельные скафандры, причем у Красных они были ржаво-рыжими. Остальные облачились в яркие церемониальные наряды: хламиды, платья, шаровары, костюмы и вышитые сорочки. Кое-где виднелись обнаженные торсы. На шеях и запястьях подпольщиков поблескивали ожерелья, бусы и браслеты, в ушах звенели крупные серьги. Богдановисты предпочитали аксессуары с кусочками фобосита: когда эти осколки разрезали на плоскости и отполировывали, они превращались в черные зеркала.
Швейцарцы стояли в центре, мрачные и суровые. Мужчины щеголяли в строгих банкирских тройках, а Сибилла и Присцилла – в темно-зеленых платьях. Сибилла призвала собрание к порядку. Затем она и остальные швейцарцы по очереди объяснили мельчайшие подробности разработанной ими программы. Они делали паузы, чтобы ответить на вопросы, и просили, чтобы участники прокомментировали их выступления.
Группа суфиев в белоснежных рубахах и штанах прошла по периметру павильона. Суфии, двигаясь со своей обычной танцевальной грацией, передавали всем бамбуковые чаши и кувшины с водой. После этого делегаты, возглавляющие каждую группу, вылили немного воды слева от себя и осушили содержимое чаш.
Полинезийцы, которые находились у входа в павильон, тоже не бездействовали. Они наполняли стаканы кавой, кофе или чаем, и Арт передавал их всем желающим. Надя улыбнулась, увидев его, бредущего сквозь толпу. Арт напоминал суфия, шествующего в замедленной съемке, и на ходу смаковал каву.
Швейцарская программа должна была состоять из серии семинаров по конкретным темам: павильоны и беседки Закроса, Гурнии, Лато и Мальты являлись отличными площадками для их проведения. Мероприятия тщательно протоколировались. Заключения и рекомендации семинаров должны были послужить основой для обсуждений на следующий день – как раз во время одного из двух общих собраний. Первое сосредотачивалось лишь на вопросах достижения независимости, второе – на конкретных стратегиях и методиках, словом, на целях и средствах, как отметил Арт, подойдя к Наде. Когда ознакомительная часть программы завершилась, все хотели приступить к работе и решили, что обойдутся без помпезной церемонии открытия конгресса.
