– «Праксис» другой! – заявил Арт.
– Система есть система, – настаивал Койот, сидящий на последнем ряду.
Форт пожал плечами.
– Думаю, мы формируем систему.
Койот покачал головой.
– Мы должны разодраться… разобраться с этим, – сказал Сакс и обратился к Форту: – Какая самая дольшая… большая?..
Он говорил неуверенно и невнятно, но Форт внимательно его слушал и отвечал в мельчайших подробностях.
Когда семинар закончился, слушатели даже не собирались расходиться, и швейцарцы попросили Форта провести еще несколько семинаров. Он с радостью согласился. Сакс присутствовал на каждом из них и продолжал задавать Форту вопросы, в ходе ответов на которые все узнали много нового о наднациональных корпорациях, их лидерах, внутренней структуре, странах-клиентах, отношении друг к другу, истории, особенности – о роли их организаций-предшественников в хаосе 2061 года.
– Почему, скажите… зачем разбивать яйца… то есть, я хотел сказать, купола?
Форт слабо ориентировался в исторических деталях и с горечью вздыхал. Увы, в его памяти почти не сохранилось воспоминаний о том времени! Но его отчет о текущей ситуации на Земле прямо-таки пестрел фактами, о которых подпольщики даже не догадывались.
Вдобавок Форт помог им прояснить вопросы деятельности наднациональных корпораций на Марсе, которые прежде ставили всех в тупик. Наднациональные корпорации использовали Временное Правительство как посредника при решении собственных разногласий вроде территориальных споров. Они оставили в покое «полусвет», поскольку сообразили, что его связи с подпольем незначительны и легко контролируемы. И так далее.
Надя готова была расцеловать Сакса – что она и сделала к его величайшему удовольствию. Спенсер и Мишель тоже не были обделены ее вниманием: они поддерживали Сакса во время семинаров (хотя Сакс преодолевал свои речевые сложности, он часто краснел от смущения и бил кулаком по стене или по спинке стула).
– Что тогда «Праксис» хочет от Наса… – проговорил Сакс, врезал по стене павильона и поправился: – От Марса?
– Мы считаем, что благополучие на Марсе благоприятно отразится на Земле, – произнес Форт. – Совсем недавно сформировалась коалиция прогрессивных сил на Земле: самыми мощными из них являются Китай и «Праксис», а затем – Швейцария. Далее следует десяток более мелких игроков. И в первую очередь в этой связи нельзя забывать об Индии. Большинство наднациональных корпораций рассматривают ее как сливную трубу – сколько ни вкладывай туда средств, ничего не изменится. Но мы не согласны с их точкой зрения. Естественно, Марс тоже представляется нам одним из самых важных элементов данной системы. Ситуация на Марсе пока еще непредсказуема, и можно ожидать чего угодно. В общем, мы хотим найти здесь прогрессивные организации вроде вашей и начать с ними открытое сотрудничество. Как вам такая идея?
– Интересно, – ответил Сакс.
Надя с ним согласилась. Но среди подпольщиков были и те, кто оставался твердым противником того, чтобы иметь дело с земными корпорациями.
А конгресс продолжался. Другие семинары и дискуссии не утихали, часто по мере обсуждения расходясь на все более отдаленные позиции.
Ночью во время их обычного бдения в патио Надя покачала головой. Она искренне удивлялась способности людей не замечать общие черты друг друга и ожесточенно биться над малейшими различиями.
– Может, мир слишком сложен для одного конкретного плана, – заявила она Арту и Ниргалу. – Вероятно, нам не стоило затевать что-то глобальное, надо было придумать нечто особенное, исключительное, что подходило бы только нам. А потом надеяться, что Марс справится с несколькими разными системами.
– Я так не думаю, – возразил Арт.
– А что же нам делать?
Он хмыкнул.
– Я еще не знаю. – И он с Ниргалом вернулся к просмотру записей, преследуя, как вдруг показалось Наде, вечно отступающий мираж.
Надя пошла спать. «Если бы они разрабатывали проект строительства, – подумала она, задремав, – я бы все уничтожила и начала заново».
Из сна ее выдернул гипнотический образ падающего здания. Распахнув глаза и отдышавшись, она решила не ложиться и собралась на очередную ночную прогулку. Арт и Ниргал спали прямо за столом. Быстро мельтешащие кадры озаряли комнату и лица двоих мужчин.
Ветер снаружи со свистом несся на север, в ворота Гурнии, и она последовала за ним, выбрав верхнюю тропинку. Щелкающие бамбуковые листья, каменные небеса над головой… слабый отзвук смеха, разносящийся по туннелю от пруда Фестос.
Там царило веселье, и подводные огни пруда мягко сияли в полумраке. Надя различила платформу, которая находилась в дальней части туннеля и была расположена на высоком уступе стены. На ней теснились, наверное, восемь человек. Один из них встал на деревянную изогнутую доску и опустился на корточки. Затем он прыгнул с платформы вместе с доской, заскользил по каменной стене туннеля с дикими воплями и угодил в пруд. Когда он поднялся обратно на платформу, второй обнаженный мужчина с мокрыми волосами взял доску и тоже полетел вниз. В конце концов, он сорвался с каменного языка и пару секунду парил на доске над водой, а потом рухнул в пруд, подняв вверх тучу брызг. Окрестности огласились громкими ликующими криками.
Надя решила подойти поближе. Кто-то еще взбегал с доской вверх по лестнице, а мужчина, уже слетевший вниз, стоял на мелководье, зачесывая волосы назад. Надя не узнавала его, пока не добралась до края освещенного берега. Это был Уильям Форт.
Надя сбросила одежду и бросилась в воду, которая оказалась очень теплой – температуры тела или чуть выше, а еще один человек заскользил вниз по склону, словно серфер на невероятной каменной волне.
– Откос кажется крутым, – говорил Форт, который беседовал со своим компаньоном, – но с такой гравитацией можно делать, что угодно.
Женщина на доске скатилась до водной глади, выгнулась назад в идеальном прыжке ласточкой и вошла в воду. Она вынырнула, встреченная громом аплодисментов. Другая женщина позаимствовала у нее доску и побежала к ступенькам, вырезанным в склоне.
Форт поприветствовал Надю кивком, стоя по пояс в воде. Под древней, сморщенной кожей его тело оставалось жилистым. На его лице было то же выражение рассеянного удовольствия, что и во время семинаров.
– Не хотите попробовать? – спросил он у Нади.
– Может быть, позже, – ответила она, оглядывая людей и пытаясь понять, кто здесь собрался и какие фракции конгресса они представляют. Затем она поняла, что делает, и фыркнула с отвращением к себе – как она могла настолько погрузиться в политику?
Однако она заметила, что в пруду плескались преимущественно молодые местные: из Зиготы, Сабиси, Нового Вануату, Дорсы Бревиа, мохола Вишняк, Кристианаполиса. Едва ли среди них были активно выступавшие делегаты, решила Надя. Может, тот факт, что они буйствовали тут ночью, вообще ничего и не значил. Многие прибыли из укрытий и городов, где публичные купальни были нормой, поэтому они привыкли плескаться с кем-то, с кем могли бы схлестнуться и при других обстоятельствах.
