– Вы называете их деревьями? – спросил он, уставившись на бамбук.
Надя засмеялась.
– Я назвала их деревьями, – уточнила она. – Это была идея Хироко – жить в них. А что?.. Отличная изоляция, невероятная крепость, никакой необходимости в строительных работах – надо только прорезать двери и окна.
– Думаю, вам пригодился бы бамбук в Андерхилле.
– Те виды, что у нас были, оказались слишком маленькими. Вероятно, мы могли бы использовать их в качестве галерей. В любом случае до последнего времени мы ими не занимались.
И Надя сменила тему, засыпав Арта вопросами о Земле. Каким образом они возводят дома и из чего? Собираются ли они использовать термоядерную энергию в коммерческих целях? Была ли ООН окончательно испорчена войной 2061 года? Пытались ли построить орбитальный лифт на Земле? Какой процент населения получает антивозрастную терапию? Есть ли между ними борьба за лидерство?
Арт отвечал на вопросы обстоятельно, и, хотя он сокрушался над неполнотой своих знаний, Ниргал очень многое почерпнул из них, да и Надя тоже. И часто они оба смеялись.
Когда Арт снова начал приставать к Наде с вопросами, ее ответы были дружелюбными, но иногда осторожными. Говоря о своих текущих планах, она, конечно, углублялась в детали, охотно обсуждая проекты строительных площадок, на которых работала в южном полушарии. Но когда он спрашивал ее о ранних годах в Андерхилле в своем дерзком, прямом стиле, она молча пожимала плечами – даже если Арт интересовался методами строительства, Надя уклонялась от ответа.
– На самом деле я кое-что подзабыла, – сказала она.
– Неужели?
– Правда-правда. И это серьезная проблема. Сколько вам лет?
– Пятьдесят. Возможно, пятьдесят один. Я сбился со счета.
– Ну, а мне уже исполнилось сто двадцать. Не смотрите на меня так! Но, с другой стороны, возрастная терапия делает чудеса! У меня был курс два года назад: нельзя сказать, что я тинейджер, но чувствую я себя вполне сносно, а если честно, то просто замечательно. Хотя, по моему мнению, память является слабым звеном в процессе омоложения. Полагаю, мозг не рассчитан на столь гигантский объем информации. А может, я не прикладываю должных усилий. Но проблемы возникают не только у меня. Возьмите, к примеру, Майю… Да что там говорить! Все мои ровесники жалуются на то, что информация частенько вылетает у них из головы. Недавно Влад и Урсула вплотную занялись вопросом, связанным с памятью. Забавно, что они не подумали об этом раньше, когда разрабатывали терапию.
– Может, думали, да и забыли.
Надя прыснула со смеху и, кажется, сама удивилась своей реакции.
Позже за ужином, снова обсудив ее строительные проекты, Арт заявил:
– Вам надо устроить встречу групп из подполья.
Майя сидела неподалеку от Арта и взглянула на него с тем же подозрением, с каким смотрела в каньоне Эхо.
– Нет, – отрубила она.
Ниргал подумал, что она выглядит гораздо лучше, чем перед их расставанием: отдохнувшей, высокой, стройной, изящной, обаятельной. Она, вероятно, отмахнулась от чувства вины после убийства, как от непонравившегося пальто.
– Почему? – спросил Арт. – Вам было бы гораздо лучше жить на поверхности.
– Разумеется. И мы бы сразу переехали в «полусвет», если бы это было так просто. Но на поверхности и на орбите сосредоточены значительные силы полиции и спецслужб. В последний раз они пытались расправиться с нами, уничтожить. А то, как они обошлись с Саксом, не убеждает меня в том, что они изменились.
– Конечно, вы правы! Но я думаю, есть вещи, которые вы можете сделать, чтобы эффективно им противостоять. Нужно собраться вместе, разработать стратегию… Наладить контакты с организациями на поверхности, которые будут с вами сотрудничать. Как вам моя идея?
– У нас уже есть база данных, – холодно возразила Майя.
Надя кивнула, а Ниргал перебирал в памяти года, проведенные в Сабиси. Встреча подполья…
– Люди из Сабиси, естественно, дадут свое согласие, – произнес он. – У них уже есть нечто подобное. Хотя и весь «полусвет» устроен таким образом…
– Вам стоит подумать о том, чтобы связаться и с «Праксисом», – добавил Арт. – Мой бывший босс Уильям Форт будет заинтересован во встрече с вами. А члены «Праксиса» заняты инновациями, которые вам точно понравятся.
– Ваш бывший босс? – переспросила Майя.
– Ага, – ответил Арт и расплылся в улыбке. – Я теперь сам себе начальник.
– Лучше сказать, наш пленник, – сухо возразила Майя.
– Когда ты в плену у анархистов, разницы нет, верно?
Надя и Ниргал расхохотались, но Майя скривилась и отвернулась.
– А я одобряю твою идею, – сказала Надя. – Мы слишком долго позволяли Койоту управлять нашими связями.
– Я все слышу! – выкрикнул Койот, сидевший за соседним столом.
– А ты что думаешь? – обратилась к нему Надя.
Койот пожал плечами.
– Без сомнения, мы должны что-то предпринять. Они теперь знают наше местонахождение.
В помещение воцарилась гнетущая тишина.
– На следующей неделе я собираюсь на север, – сказала Надя, нарушив паузу и посмотрев на Арта. – Можешь составить мне компанию, если хочешь. Я и тебя, Ниргал, приглашаю. Я собираюсь останавливаться в нескольких убежищах, поэтому у нас будет отличная возможность все обсудить.
– Спасибо! – воскликнул Арт с довольным видом.
Ниргал задумался. Пребывание в Гамете разбудило дремавшие части его сознания, и сейчас он ясно увидел два мира, которые переплетались между собой. Белый и зеленый – они были разделены и развивались в двух разных измерениях, но проникали друг в друга. Наверное, миры подполья и поверхности неуклюже соединились в «полусвете» и образовали новый мир вне фокуса и ограничений.
На следующей неделе Надя, Арт и Ниргал отправились на север. Из-за истории с Саксом Надя не хотела рисковать, поэтому сперва они отдыхали в открытых городах, которые попадались им по пути. Правда, потом Надя «оттаяла», и они делали остановки в убежищах. Вероятно, Надя многим не доверяла: в вопросах секретности она оставалась одним из самых консервативных «стариков». За годы напряженной жизни она, как и Койот, создала целую систему собственных укрытий, и они ехали от одного к другому, отсыпаясь днем и ожидая своей «ночной смены» в относительном комфорте. Они не могли ехать в светлое время суток, поскольку за несколько лет туманное покрывало стало гораздо прозрачнее и тоньше, чем раньше. Теперь оно превратилось в легкий туман, который собирался в белые тучи, низко клубившиеся над шершавой, неровной землей.
Однажды сумрачным утром ровно в десять часов они спускались по каменистому откосу. Надя объяснила, что Энн определила его, как ранние остатки Южного каньона.
– Она говорит, что здесь есть десятки ископаемых фрагментов Южного каньона, вспоротого под разными углами во время последнего цикла прецессии.
