Начало было положено. Остальное, как говориться, было делом техники, вернее мастерства Платона.
В первую очередь он утеплил и ещё раз обил дополнительным слоем.
Затем он сделал из добротного бруса обрешётку передней стенки шкафа и навесил на боковые стойки готовые двери, при закрывании которых, уже создавалась видимость готового шкафа.
Затем к кирпичным стенам и боковой деревянной Платон прикрепил бруски и положил на них по месту вырезанные полки из цельных плит ДСП. Появилось множество мест, куда можно было сразу убрать всю мелочёвку, что он немедленно и сделал. Расправившись вчерне со шкафом, Платон принялся для разминки и набора опыта за более лёгкую обшивку парапета лоджии. К тому же, при взгляде из комнаты и кухни, сразу был бы виден уже некоторый результат его труда. А этот факт, для получения дальнейшего вдохновения им и успокоения его семьи, был немаловажным.
Всё это Платон проделал ещё в конце трудно пережитого старого года. А теперь, в самом начале нового года, ему предстояло приступить к обшивке остальных, теперь уже высоких стен и ниш вокруг трёх окон и двери.
Перед началом 2002 года – Года Лошади – года Иннокентия, Платон купил всем членам своей семьи календари с соответствующими знаками зодиака, и по этому поводу сочинил стихотворный комментарий:
Под Новый год купил календари.
И все они со знаком Зодиака.
Себе сказал я просто: «Подари!
А то за них потом ведь будет драка!»
Льва лизнула лошадь в щёку,
Чтобы больше было проку.
Это звёздная лошадка,
Что на ласку всегда падка.
Козерог предстал поэтом.
С лошадью поёт дуэтом.
Нет! Скорей с конём Пегасом
Он поёт козлиным басом.
А для знака Водолея
Эта лошадь, год лелея,
Подняла копытце,
Чтоб воды напиться.
Жена и сын оценили внимание, юмор и самокритику мужа – отца. Зимние каникулы проходили, в основном, в пассивном отдыхе, быстро и как-то незаметно.
Проснувшись раньше всех в Рождество, Платон, через слегка отдёрнутую штору, хотел, было, с радостью посмотреть на белеющую, обитую свежими досками вагонки, фронтальную стену лоджии. Но тут же проснулась и Ксения, разбуженная шорохом раздвигаемых гардин и обеспокоившись внезапным интересом мужа:
– «Ты, чего это? Что случилось?».
Платон, желая обрадовать жену, теперь уже настежь распахнул шторы, впуская в комнату, с трудом пробивающийся сквозь замороженные стёкла окон, довольно яркий солнечный свет.
Несколько дней стоявшие холода сделали своё дело. Мороз проник и на их лоджию, живописно поработав на больших стёклах окна комнаты. Неожиданно, показывая рукой на стекло, Ксения вскричала:
– «Смотри! Какая красота!».
Платон поначалу подумал, что этот восторженный возглас жены относится к его труду.
Но тут же он обратил внимание, что сквозь замороженные стёкла совсем не видно противоположной стены лоджии, а лучи Солнца, проходя сквозь неоднородные ледяные узоры на стекле, преломлялись и одаривали невольных зрителей целой радужкой необыкновенных мерцаний, включавших в себя практически всю цветовую гамму. Они с женой, а потом и с, вскочившим с постели на их изумлённые возгласы, Кешей ещё долго и под разными ракурсами вглядывались в своё волшебное оконце, наслаждаясь россыпью изумрудов, сапфиров, рубинов и алмазов; бирюзы, опала и аквамарина; топаза, аметиста и турмалина.
Восторгу семьи не было предела. Такого они в жизни не видели никогда ранее. Природа словно одаривала их новыми, сильными, положительными эмоциями, как платой за их мучения в прошлом году.
Вдохновлённый этой картиной, глава семьи тут же сел за стол, взял в руки уже изрядно засохшее перо, и записал:
Моя жена, увидев Солнце,
Проснувшись утром в Рождество,
Вдруг вскрикнула, взглянув в оконце:
«Смотри, как светится оно!»
Зелёным, синим, красным, белым.
А кое-где и золотым.
Мороз таким решеньем смелым,
Решительным и не простым,
Окно раскрасил яркой блёсткой,
Стекло на Солнце серебрил.
И изумрудов малой горсткой
Его осыпал, как облил.
«Смотри! Узоры на стекле!»
Мороз нарисовал на диво.
«И радуга у нас в окне!»…
Дисперсией я объяснил ретиво.
Да! Бывает же такое! – искренне восхищался Платон.
Воодушевлённый, он вновь рьяно принялся за своё столярное дело, и так увлёкся им, что пропустил множество возможностей походить на лыжах. Всё дело было в том, что по выходным дням ему приходилось регулярно ездить на строительный рынок, и каждый раз закупать там пачки вагонки, по десятку, и на себе, в автобусе, привозить их домой.
Платон сначала закрепил на стенах, во всю их длину, по пять горизонтальных планок. Для этого он дрелью легко проделал достаточно глубокие отверстия в кирпичной стене, вбив туда, самодельно выточенные стержни, к которым потом и прибивал эти планки. Там, где стена имела неровность, он, с помощью прокладок различной толщины, выравнивал её.
Перед обшивкой вагонкой, он проложил провода между планками для последующей установки настенных светильников, выключателей и розеток.
А затем, понемногу, стал делать самое приятное в этой работе – подгонять доски вагонки одну к другой.
Иногда, но редко, их семья навещала семью Варвары и Егора в высотке на Котельнической.
Но неожиданное событие вновь прервало радужный настрой, уже несколько отошедшего от моральных тягот прошедшего года, Платона.
Внезапно скончался, младший его на год, давний друг Платона Юрий Васильевич Максимов.
Платона и Юрия связывала давняя дружба. Они вместе учились в одной институтской группе, при этом параллельно почти четыре года работали в одной технологической бригаде.
А после службы в армии они почти пять лет проработали в одном конструкторском отделе, но уже в разных секторах.
Ещё много лет назад, с момента вступительных экзаменов в МВТУ Юрию очень понравился уверенный в себе, умный, независимый и симпатичный Платон, которого, как старшего брата его одноклассницы Насти, он знал ещё по старшим классам их школы.
Один раз десятикласснику Платону даже поручили провести урок географии в девятом классе его сестры.
Он тогда просто ошарашил всех учеников, нарисовав по памяти на школьной доске довольно точные очертания материков. С тех пор Юрий и проникся к нему неограниченным уважением, подкреплённым также и уважением и симпатией к их неизменной старосте класса Насте, младшей сестре Платона.
