Уже на троллейбусной остановке, прощаясь с Надеждой и Гудиным после окончания празднования, триумфально прошедшего для всех коллег Платона и, особенно для него самого, тот весело заметил:
– «А на их фураж мы ответили своим фурором!».
На следующий день Гудин первым подошёл к Платону и принялся обсуждать вчерашнее.
Этим он как бы выразил возросшее к коллеге уважение.
Говоря о разговоре профессора Прозорловского и Надежды, Иван Гаврилович завистливо заметил:
– «Он этим, наверно, просто вогнал её в краску?!».
– «…в зелёную?!» – прозорливо и риторически, якобы спросил Платон Гудина.
Вечером, вдохновлённый высокой оценкой мудрого профессора, поэт вновь сел за стихи.
Поздней ночью Платон, медленно передвигаясь по тёмной комнате к секретеру, хотел без шума убрать в него свои бумаги.
Но осторожно выдвигаемый им ящик, всё же разбудил Ксению, тут же не пропустившую возможность посоветовать мужу:
– «Платон! Хватит партизанить!».
А на утро его вдобавок обрадовала и интеллигентная сменная дежурная Галина Александровна:
– «Платон Петрович! А мне Ваше произведение, тем более, как египтологу, очень понравилось! Я даже не ожидала! Вы меня приятно удивили, даже очень, просто шокировали!».
– «Я очень доволен, что Вам это понравилось, а то некоторые мои читатели проявляют для меня просто непонятную реакцию, и вообще ничего не могут сказать, правда, про предыдущие части романа!» – бурно, радостно и откровенно среагировал автор.
– «А я Вам объясню, почему так реагируют некоторые Ваши друзья! Дело в том, что в своих произведениях Вы многих своих читателей просто задавили интеллектом.
И не каждый может с этим смириться. Это так!».
– «Понятно!» – протянул, довольный такой оценкой, Платон.
– «Ну, прям бальзам на душу!» – завершила свои дифирамбы Галина Александровна.
– «Галина Александровна! Бальзам надо не на душу, а на язык!» – поставил точку в обсуждении польщённый и смущённый автор.
Пользуясь недолгим отсутствием работы и начальницы, Платон сел за компьютер.
Но не тут-то было! Принтер опять не работал.
Платон давно заметил, что периодически с их компьютером, но чаще с принтером, что-нибудь случалось и мешало Платону распечатывать его произведения.
И это были явные происки его коллег, прежде всего Алексея.
Видимо он, по своей инициативе, или по указанию Надежды, но наверняка подстрекаемый Гудиным, каждый раз опускался до такой низости.
Поначалу испытывавший затруднения, постепенно Платон стал находить выход. Такая их незримая игра, хоть и с паузами, продолжалась довольно долго, пока у Платона не лопнуло терпение, и не взыграло чувство возмутившейся гордости.
Но Платон так заразил коллег своим творчеством, что те не только ревновали, но и сами пытались хоть что-то из себя выдавить.
Алексей и Иван Гаврилович в разное время продемонстрировали ему свои способности к стихосложению, после чего Платон понял, что от дураков лучше держаться подальше, и перестал их знакомить со своими дорогими произведениями, дабы не замарать их наивными творениями графоманов.
– «Вы теперь мои соратники! В смысле… со «перники». Нас теперь два пера! Нет, точнее три пера!» – пел им дифирамбы в глаза Платон.
Но с этого, 2007 года, заработок Платона существенно возрос, позволив ему, наконец, купить для своего домашнего компьютера новое устройство, включающее в себя принтер, копир и сканер, то есть, три в одном.
И Платон стал теперь независимым от принтера на работе. Это позволило ему и более того, дало право не посвящать больше коллег в своё творчество, больше не занимаясь печатанием своих трудов на работе.
Он стал полностью автономным от остальной части коллектива.
Более того, расцвела и его жена Ксения, никогда и ни от кого не скрывавшая своей лености и некоторой избалованности, как младшей дочери генерала.
Купив WEB-камеру, позволявшую ей теперь вести видеотелефонные разговоры с подругами через интернет, в том числе и с заграницей, она долгими часами просиживала в разговорах за компьютером, мешая мужу заниматься его делом.
Из-за этой камеры и новых широких возможностей активизировалась в общении и канадская семья Клавдии.
Все трое членов семьи Платона с удовольствием и интересом стали членами сайта «Одноклассники». Сразу объявились и некоторые давние знакомые.
Увидев на страничке Платона его фотографию 1976 года, где он очень похож на Алена Делона, к Платону по ошибке стали заскакивать и очень красивые молодые женщины, поначалу вызывая ревность у, самой спровоцировавшей этот процесс, Ксении.
С помощью многофункционального устройства Ксения поместила в компьютер множество интересных и красивых фотографий, в том числе и своих.
Она теперь с удовольствием позировала перед WEB-камерой, выбирая лучшую композицию.
Увеличились и технические возможности для Платона. Он теперь мог любую фотографию и любой рисунок поместить в компьютер, а затем перебросить и закрепить их в нужном месте текста своего произведения.
Вскоре Платона вечерком навестил Александр.
Оторвавшись от компьютера, Платон предложил другу пройти на кухню и пообщаться за столом.
Расположившись за приготовленным Ксенией ужином, друзья продолжили задушевный разговор.
– «Ну, рассказывай, дружище, как там твоя Наташка? Тебя ещё раз опустила?».
Наталья своими наскоками постоянно провоцировала Александра. А когда он изредка срывался, называла его подлым.
– «А она обо мне, знаешь, что говорит? Ты, как старый дед стал! Тебе только на печи лежать и меня за жопу щипать!».
– «А ты ей предложи следующий раз – пойдём, жопку пощиплем!».
Вошедшая на кухню Ксения невольно прервала разговор друзей, предложив мужу «свернуть» пока на компьютере его текст.
– «Ни в коем случае… помнёшь!» – нашёлся сразу, как всегда сыгравший на публику, шутник.
Разговор тут же невольно перешёл и на писательское творчество:
– «А мне уже удалось очистить свой литературный огород от сухих, опавших листьев!» – поделился, щепетильный в своём творчестве Александр.
– «А для меня пришло время собрать камни, заброшенные в мой огород и выбросить их обратно!» – в пику другу засмеялся хозяин дома.
– «А человек всегда критикует другого, ориентируясь на некоторый абстрактный уровень, который и сам-то достичь не может!» – поняв слова друга, высказался Александр о творчестве своём и Платона.
