В итоге финансовая проблема, долгие годы разъединявшая соседей, была разрешена, а их отношения после этого заметно улучшились.
Отпали напряжённость, отчуждённость и недоверие. Само собой решились и спорные вопросы о берёзе и затенениях их территории.
Эпопея длительного ограбления дачи Платона со стороны соседа Котова успешно и с пользой завершилась. Платон ещё долго потом вспоминал эти события, мысленно анализируя и перебирая их историю.
И чем больше он думал, тем его выводы становились всё шире и глубже, затрагивая разные стороны человеческой деятельности.
Как иногда в жизни бывает!? – вспомнил он своего давнего друга Валерия, который ещё не так давно был на юбилее Платона, а теперь, односторонне перестал общаться с ним. Как ни странно это произошло после того, как Платон, через полгода после своего праздника, познакомил друга со своей прозой. Тогда Валерий, прочитав первое произведение и вернув его, в отсутствие автора, Ксении, совершенно не высказал никакого мнения по поводу прочитанного и даже не стал брать для чтения второе, заранее и заботливо приготовленное другом. Видимо тогда написанное Кочетом произвело на Валерия неизгладимое впечатление, просто взъерошившее его.
А жаль! Платон очень дорожил мнением своего разумного товарища. А теперь, по невольной инициативе Валерия, таким шагом просто отказавшегося от общения с другом, даже плюнувшим ему в душу, бывшие друзья оказались врозь. Как люди, не понимая этого, сами же себя и обкрадывают, просто грабят?! – недоумевал тогда горе-автор.
А ведь многие боятся общаться с теми, кто, по их мнению, выше их самих по уму, знаниям, положению, талантливее их, успешнее, богаче, красивее, и т. д. и т. п., то есть просто лучше. Причём это часто происходит на подсознательном уровне, без отчёта самому себе. Боясь выглядеть бледно на фоне бывшего друга, некоторые прерывают общение с ним, уговаривая себя фразами, вроде: Ну, куда мне до него? Ему теперь не до меня! И не понимают они при этом, что их друг в новом своём качестве, положении, менее свободен в выборе, больше ограничен обстоятельствами, чем они сами, более уязвим, раним и прочее. И, тем более, именно поэтому тот был бы очень рад простому, человеческому общению с прежним другом детства или юношества, вспоминая вместе с ним светлые и беззаботные времена совместных забав.
К сожалению, некоторые давние товарищи Платона по учёбе, работе, спорту и отдыху оказались в их числе. Среди них теперь был и Валерий.
Но ничего не поделаешь, насильно мил не будешь.
Да! Человек – самый большой враг себе! – вдруг вспомнил Платон чью-то мудрость.
Его душевные терзания по поводу поступка друга, с кем они долгое время обсуждали различные жизненные проблемы и часто делились своими впечатлениями и переживаниями, постепенно привели Платона к написанию большого стихотворения о своём, как теперь он понял, уже бывшем друге.
Горький осадок на сердце остался.
Друг отказался со мною дружить.
Я для него вдруг чужим оказался.
Видно тому суждено так и быть.
Долго мы с ним после школы дружили
В годы студенчества. Да и потом.
И интерес мы всегда находили.
Были мы с ним солидарны во всём.
Но пролетели года многолетья.
Друг мой состарился так же, как я.
Нас не минула пора лихолетья.
Друга задела. А так же меня.
Нет у нас общих теперь интересов.
Нет у нас общих теперь и забот.
И в отношеньях не видно прогрессов.
И отказался общаться друг. Вот!
Я обращаюсь к нему вдруг с вопросом,
Иль с предложеньем. Ответа нет мне.
Я ж о здоровье спрошу с интересом,
И о работе, о дочке, жене.
А он не покажет ко мне интересы.
И ни к работе, ни к детям, к жене.
А я бы ответил любезно, без спеси.
Ведь друг обратился с вопросом ко мне.
Тщетны теперь все о друге потуги.
Всё возвратилось «на круги своя».
Всё возвратилось на истины круги.
Видно такая уж доля моя.
Да, друг, не выдержал ты испытанья
Долгою дружбой со мной, лицемер.
Нет для тебя, друг, теперь оправданья.
Я сожалею об этом, Валер!
Видно мне правильно мать говорила:
«Многие дружат с тобой неспроста!»
Многими ими корысть лишь водила,
С тайною завистью скрывшись пока.
Я же дружил, как всегда, бескорыстно:
Душу и знания им отдавал.
Если дружил кто со мной и корыстно,
Это я, впрочем, вполне сознавал.
И я, как всегда, как ракета-носитель,
Многих друзей на орбиты поднял.
Я не был по жизни пассивный проситель,
А многих друзей и себя сам создал.
Но вот и пришла мне за это расплата.
Ракету-носитель не могут простить.
Теперь не волнует их друга утрата.
Меня же теперь те хотят «укусить».
Не могут простить мне мои же таланты.
А сами талантливы, чёрт побери!
Но в обращенье они все галантны,
А «кошки на сердце», как не верти.
Я как-то был начальником у друга.
Претензий не было тогда ко мне.
Надёжная он был в делах подпруга.
И воз везли мы тяжкий на себе.
Да, труден путь «из грязи в князи»!
И «князем» друг мой так не стал.
Хоть в «князи» путь для всякой… мрази,
Но он об этом всё ж мечтал.
Мечты заветные угасли.
И правда жизни день за днём
Нам показала, что напрасны
Потуги наши о большом.
Мой друг поник, смирился слепо.
И с этой мыслью стал он жить.
Теперь он выглядит нелепо.
И что поделать? Как тут быть?
А я ж мечту свою взлелеял.
И творчеством занялся всласть.
Надежду в сердце я посеял.
Мне не страшна теперь напасть.
Взошёл я всё же на вершину,
Взяв в руки верное перо,
Почувствовал я в жизни силу.
Мне помогает в ней оно.
Его же это оскорбило,
И завистью всё ж повело.
Дружить охоту всю отбило.
И вот, к разрыву привело.
Верней сказать и не к разрыву.
А привело к контактов срыву.
Засохло дружбы нашей древо.
Загнило древа дружбы чрево.
Читать не стал мои куплеты.
Ему на это наплевать.
Навязывать не стал… сонеты.
И прозу он не стал читать.
А чёрная зависть к таланту чужому
Точит и гложет. Толкает к другому.
И «камень за пазухой» вынут на свет,
Который держался там множество лет.
А дружба не стоит бесплодных потуг.
Друг мой, Валерка, теперь мне не друг.
Просто хороший знакомый теперь.
Бывший товарищ, хороший, поверь!
В жизни не нужно мне лишних проблем.
Я нарешался различных дилемм.
И не жалею, что с ним я дружил.
Строчек ему я сто две посвятил.
Даже хоть лихом меня поминай,
Друг мой, Валерка, навеки прощай!
Что-то стихотворение получилось немного злое! Может, я неправ? Но ничего не попишешь, другого не напишешь, что есть, то есть! – резюмировал автор выстраданное.
