Переключенный реверс двигателя чудо техники ударил фонтаном пыли в удивлённо-обиженное лицо мастера-ломастера, в мгновенье ока превратив его в физиоморду мельника, а ещё точнее – в лицо рабочего цементного цеха.
На дикий хохот сына и матерные комментарии мужа, в комнату вбежала Надежда:
– «Подожди, я тебе полью!».
– «Мам, не надо, а то цемент схватится!» – продолжал хохотать, хватаясь за живот, Алёшка.
– «Да! Не мой сегодня день!» – заключил, после ликвидации последствий аварии, протирая очки и осторожно водружая их на распухший, уже красно-синий нос, глава семьи.
– «Надо же? В один день сразу две напасти!» – искренне удивился он.
– «Три!» – нечаянно вырвалось у жены сокровенное.
И Надежде пришлось расколоться, а заодно и поведать несчастному мужу о ночном кошачьем покушении на его здоровье.
Тут же разговор членов семьи невольно перешёл на их остальных кошек.
Вспомнили уже погибшего кота, совершенно случайно давно названного Самюэлем. Тот поначалу казался всей семье глупым.
Но совершенно случайно вскрылось, что он давно уже живёт на два дома, являясь дневным Барсиком у соседей и ночным Самюэлем в семье Надежды.
На очередное поспешное заключение Алексея, что Самюэль у нас глупый, последовало мотивированное заключение матери:
– «Нет, Лёш! Он не глупый, раз живёт на два дома! Он еврей!».
– «Надо же! Оказывается, среди котов тоже бывают евреи!» – подвёл черту под рассказом Надежды удивлённый Платон.
Другой же кот Надежды, найденный на улице и за первоначальную излишнюю свою худобу названный Тонюсенький, со временем отъелся в матёрого котищу, весом в восемь с половиной килограммов, став хоть и старым, но главным, а потом и единственным производителем в их посёлке.
Его, на правах сильного, «право первой брачной ночи» постепенно привело к увеличению с каждым сезоном количества серых котов в посёлке.
Периодическое спасение животных стало вообще характерным для Надежды Сергеевны.
Если ей по каким-либо причинам не удавалось оставить несчастную кошку или собаку у себя, то она их всегда удачно пристраивала.
В один из зимних, многоснежных дней на перекрёстке дорог их посёлка притормозил джип, из которого выбросили мешок. Надежда с Алексеем подошли поближе к шевелящемуся кому и услышали, доносящиеся из него жалобные писки-стоны. Развязали и достали четырёх упитанных, примерно полуторамесячных, симпатичных, кудлатых щенков кавказской овчарки.
Сразу решили их пристроить. Пошли по улицам, выискивая дома без собак, но с добрыми хозяевами.
Подошли к дому знакомой старушки, положили щенка у калитки и позвонили в звонок, спрятавшись неподалёку за сугробом.
Вскоре калитка отворилась, и подкидыш оказался в тёплых, любящих и заботливых руках.
– «Ой, какой хорошенький! Малюсенький ты мой, лапочка моя!» – ушла с находкой старушка, радостно и с любовью причитая.
Примерно также пристроили ещё двоих. А с последним вышло целое приключение.
Надежда предложила Алексею подбросить этого щенка известной в посёлке бабуле-богомолке, которая постоянно ходила по улицам, молилась, осеняя себя и прохожих крестным знамением, желая им здоровья, счастья и добра, прилюдно демонстрируя всем свою любовь к богу и связь с ним. Уж такая, всегда ко всем приветливая, верующая в бога, пожилая, одинокая женщина наверняка пригреет у себя божью тварь – рассуждала добрая, но наивная Надежда. Но не тут-то было, как говорится, обломилось!
Надежда прошла через незапертую калитку к дому и для верности положила щенка у крыльца. Потом осторожно вышла за калитку и отошла подальше к ожидавшему её сыну. Ждать пришлось недолго. На скулёж щенка из дома вскоре вышла хозяйка. Но к удивлению доброумышленников её реакция была для них неожиданной. Под возмущённые вопли и отборный мат эта богомолка с такой силой и злостью выбросила божий подарок через забор, что несчастный щенок заглубился, к счастью, в сугроб, как тяжёлое легкоатлетическое ядро.
Надежде с Лёшкой пришлось его даже откапывать из относительно рыхлого снега, пеленгуя местоположение бедолаги по его громкому, испуганному визгу.
– «Вот тебе и верующая! Она же богу молится?!» – досадовал Алёша.
Тогда предприимчивая парочка решила подбросить последнего щенка в дом, к так хорошо принявшей первого щенка, бабуле. Задумано, сделано.
Через несколько дней Надежда встретила около магазина так щедро ею одаренную бабушку.
Та, покупая геркулес, прямо светилась от счастья, коим и поделилась с невольной попутчицей:
– «У меня счастье-то, какое?! Я давно мечтала о щенке. И что Вы думаете?! Вы представляете? Бог мне его недавно и послал! И какого?! Того, о котором я как раз и думала: маленького, чёрненького и лохматенького!».
– «А как это произошло?» – замаскировалась Надежда.
– «А позвонили в калитку. Я тут же подошла. Кругом никого, а он лежит и скулит, о котором я давно мечтала! Знать точно Бог послал!».
– «Да-а? Ну, надо же!» – сделала Надежда удивлённое лицо.
– «Так что потом получилось? Я, видимо так сильно этого хотела, что через час Бог мне послал ещё одного, причём в точности такого же! Вот! Я так счастлива!» – щедро делилась старушка им.
– «Да! Здорово!» – на этот раз откровенничала Надежда.
– «Я стала сильнее духом и мне есть теперь о ком заботиться! И они мне отвечают любовью!» – радостно продолжала бабуля.
С тех пор в их посёлке стало на четыре кавказских овчарки больше, и, как минимум на трёх человек, больше счастливых жителей.
И только для лицемерной богомолки, дьявола в платочке, эти события имели самые негативные последствия – с ней перестали сначала здороваться Надежда с Алексеем, а затем и все проинформированные ими их общие знакомые соседи.
В загородном доме Надежды все её кошки и собаки жили в дружбе и гармонии. Начальница частенько делилась со своими подчинёнными радостью от общения с животными, и их между собой. Но некоторые из коллег не удержались от завистливых комментариев.
Иван Гаврилович Гудин как всегда снизошёл до пошлого злорадства:
– «А у Надежды котёнок псу яйца лижет!».
А Инна Иосифовна – до злого сарказма:
– «Так у неё вся семья сексуально озабоченная!».
Необыкновенную любовь Надежды Павловой к животным, в частности к кошкам и собакам, Платон прочувствовал как-то и сам лично.
В одно осеннее утро, по пути на работу, он неожиданно обнаружил в тамбуре холла своего офиса спрятавшегося там от непогоды маленького щеночка. Тот дрожал от холода и страха. Платон погладил малыша и взял на руки. Щенок, почувствовав тепло и доброту своего спасителя, несколько успокоился и расслабился, чуть слегка не оросив спасителя.
