Я пришел в замешательство. Что сказать о породе Демьянки, которая досталась мне от Николетты? Маменька утверждала, что он… Да-да, псину сначала считали кобельком, и я стал звать его Демьяном. Так вот, Николетта гордо говорила, что ее домашний любимец элитный пес с родословной длиной в километр. Но потом песик вдруг принялся рожать щенков одного за другим, и стало понятно, что это вовсе не «он», а «она». То есть девочка, то есть собачья дама. А вскоре открылась и другая правда: Демьянка – дворянка, в смысле дворовая собака, без роду и племени
[10].
– Можете ничего не говорить, – сказала Радько, не дождавшись моего ответа, – уверена, что вы купили черного терьера. Он вам очень подходит по характеру.
Я заерзал на стуле. Два дня назад на телеканале, где идут программы про животных, я видел передачу об упомянутой породе и, помнится, тогда подумал: вот собака, которую я никогда не заведу. Пес прекрасный охранник, хорошо обучаем, предан хозяину, готов защищать его до последней капли крови, но в его характере есть черты, которые мне совсем не нравятся. Академик Радько попала пальцем в небо.
– Я хозяин дворняжки небольшого размера, очень умной, – наконец сообщил я. – Значит, вы считаете, что беседа с собакой не является признаком какого-то заболевания? Я решил, грешным делом, что у меня слуховые галлюцинации, а они сопровождают некоторые неприятные болезни, например герпетический энцефалит, и случаются при простых парциальных припадках. Поэтому я и пришел. Может, мне анализы сдать?
– Ага, в Интернете шарились, – неодобрительно, сменив тон и лексику, заметила Радько. – Завязывайте с этим, в Сети чушь и мрак. Все владельцы животных болтают с ними. Витя, у тебя есть четвероногие?
– Конечно, – обрадовался помощник, – хомячок Сережа. Утром я сообщаю ему о своих планах на день, вечером отчитываюсь, как смена протекла.
– И он вам отвечает? – полюбопытствовал я.
– Нет, – улыбнулся Виктор. – Хотелось бы затеять диалог, но у зверей речевой аппарат не настроен от природы.
– И это к лучшему! – отреагировала хозяйка кабинета. – Представляете, приходите вы домой, а ваша Лимонка…
– Демьянка, – поправил я.
Радько заулыбалась и продолжила точно с того момента, где я ее перебил:
– Кидается с воплем: «Дай мне жрать! Где шлялся?» С такой собакой и жена не нужна. Шутка, голубчик. К чему я, солнце мое ясное, речь-то веду: если вы сами что-то говорите собачонке, то это нормально, а вот если она вам отвечает, то имеет место проблемка. Скорей всего, тот, кому псина стихи вслух читает, болен шизофренией.
Я напрягся.
– Признаком душевного заболевания является слуховая галлюцинация в рифмованной форме? Демьянка беседовала со мной в прозе, говорила обидные фразы, ругала за лень, велела идти на работу…
Радько и Виктор переглянулись. Помощник встал и подал академику одну из матрешек с полки.
– Спасибо, друг мой, – обрадовалась ученая дама. – Давайте, солнце наше, Иван Демьянович…
– Павлович, – поправил я.
– …проведем тесты, которые помогут нам разобраться в вашей ситуации, – договорила Радько. – Итак, что вы видите?
– Игрушку, – усмехнулся я.
– Прекрасно! Отлично! Чудесно! – обрадовалась Радько. – Вы хотите на ней жениться?
Глупость вопроса меня удивила.
– Конечно, нет.
– Почему «конечно»? – тут же прицепилась к слову врач.
– С деревянной куклой не оформляют брак, – хмыкнул я.
– А с какой куклой брак оформляют?
– Я имел в виду, что с игрушкой семью не создают, – уточнил я.
– Витя, помнишь Прилепина? – обратилась к ассистенту Радько.
Помощник кивнул и затараторил:
– Он купил десять резиновых леди для взрослых, одевал их, обувал, дал им имена, потом раздобыл где-то поддельные паспорта, отсыпал денег сотруднице загса, и та поставила штампы о женитьбе. Расписался со всеми «девочками» и очень скоро попал под автобус. Большой сюрприз ждал тех, кто явился вскрыть квартиру, которая из-за отсутствия наследников отошла государству. Люди увидели орду резиновых кукол в подвенечных нарядах и сгнивший свадебный торт.
Мне стало не по себе.
– Этот человек явно был болен, а я совершенно здоров.
– Прилепин тоже не сразу на всю голову поехал, – возразила Радько, – сначала купил одну девушку, разговаривал с ней, потом она ему отвечать стала… Ну да вернемся к нашим козлам, то есть к вам.
Сначала я хотел сказать, что крылатая фраза из средневекового фарса «Адвокат Пьер Патлен» звучит иначе: «revenons a nos moutons», что в переводе означает «вернемся к нашим баранам». Но потом подумал: баран, козел, осел – какая разница? И промолчал.
– Теперь посмотрите на ряд матрешек и скажите, на какой вы бы никогда не женились, – потребовала Радько.
– Ни на одной, – повторил я уже сказанное.
– Почему?
– Они деревянные, – вздохнул я. – Доктор, может, вы проверите мой слух? Отправите на анализы? Или нет, лучше сразу сделать томографию мозга.
– Поспешность мать неправильного диагноза и отец плохого лечения, – объявила доктор. – Кем вы работаете?
– Владелец частного детективного агентства, – представился я.
Радько почесала нос взятой со стола линейкой.
– Понятно. У пациента никакой фантазии, эмоциональность снижена, зато хорошо с логикой. Но все же попробуем… Представьте, что игрушки живые. Какая вам, как мужчине, совершенно не подходит?
– Ни одна, – решительно отрезал я. – Мне нравятся стройные ухоженные дамы, элегантно одетые. А на полке толстушки без талии, наряженные в сарафаны.
– Надо найти среди них наиболее гадкую, – потребовала академик. – Ну-ка, включите ту малую толику фантазии, которую вам, выпускнику юридического вуза, отсыпали родители.
Я учился в Литературном институте, потом работал редактором, сам пытался писать. Детективом стал из-за нежелания жить в одной квартире с Николеттой и потому, что маменьку надо было содержать. Элеонора, которая взяла меня к себе секретарем и предоставила комнату, самозабвенно занималась расследованиями. Хозяйка сидела в инвалидной коляске и при первой нашей встрече объявила: «Ваня, я мозг, а ты ноги». И я стал носиться по городу, добывая для Норы информацию
[11]. Но рассказывать свою биографию академику Радько мне не хотелось, поэтому я уставился на деревянных уродцев и после небольшого раздумья ткнул пальцем в одну матрешку.
– Вот эта в шеренге невест будет на последнем месте.
