На следующий день профессор Коне имел личный разговор с профессором Фюстом.
– Профессор, как же так? Вы обещали мне отдельное финансирование для моего проекта – что случилось? Это уже второй раз за мою карьеру, когда мне приходится сворачивать все дела. А ещё я узнал, что мои «динамометры» вывезли со склада. Хорошо, мы прекратили тестирование, но об изъятии машин я узнаю от посторонних людей – как же так?
– Дорогой Артур, это все «подковерная война» между ведомствами СС и СД. Они заново хотят поделить пирог власти. Надеюсь, вам, как беспартийному человеку, это должно быть понятно? Следует переждать, а то и вам свернут шею. Я случайно узнал, что ваша идея влиять на людей в прошлом имела совершенно неожиданный успех. Потом мне приказали создать репродуктор на основе вашей машины. Более того, реконструкция уже идет, я постеснялся сообщить об этом вам, чтобы не обидеть. Но всегда могу передать это дело в ваши руки.
– Но почему я узнаю об этом в последнюю очередь?
– Я еще надеялся, что ваш проект не закроют, поэтому не хотел отвлекать вас. Нами создан домашний репродуктор, который будет значительно влиять на слушателей, находящихся в зоне десяти метров. В основе лежит идея вашей машины, просто без временного диапазона. Понятное дело, что все приборы пришлось демонтировать, чтобы создать наш новый, компактный репродуктор. Знаете, идея влияния на прошлое больше не находит поддержки даже у фюрера. Короче, аппарат пропаганды доктора Геббельса заинтересовался вашей идеей дистанционного влияния на личность. С некоторых пор такие репродукторы должны будут оказаться в каждой немецкой семье.
– Они отдают себе отчет? Вспомните, данные тестирования? Там были случаи самоубийства. Сами понимаете, слушать речи будет небезопасно.
– Только не надо говорить об этом вслух. Проект уже подписан, на него выделили все остальные ваши деньги. Если хотите, можете присоединиться к новой группе. А пока следует провести аудит.
– Герр Фюст, вы мне обещали, что мой проект будет завершен. Это всего два-три года, я прошу, сделайте что-нибудь. У меня уже есть успехи.
– Герр Коне, не утруждайте меня повторять дважды. Завтра начнется проверка, после нее возьмите себе отпуск, отдохните в Альпах. Покатаетесь на лыжах. А когда примете положительное решение, я вас жду. Прощайте.
Это уже была вторая пощечина за последнее время. В первый раз, когда доктору Коне пришлось покинуть столицу, и отдать свой кабинет лингвисту, и второй раз, сегодня, когда его проект назвали бесперспективным. Конечно, у Коне были еще козырные карты в рукаве, и он был готов ими воспользоваться, но следовало подготовиться к аудиту.
Короткий разговор по телефону с Генрихом, его помощником, потом одна бессонная ночь, чтобы проверить документацию, и Артур Коне был готов.
Ему пришлось самому встретиться с инспектором какого-то ведомства, которому было поручено проверить финансовую сторону проекта за последний год. Сама проверка продлилась больше недели, и поэтому вся научная работа встала. Профессор Коне имел разные источники для продвижения своих научных проектов, в которых он никогда ни пред кем не отчитывался, поэтому он и его помощники с трудом смогли справиться с этим аудитом. Многие суммы пришлось вскрыть, предъявляя платежные и другие документы. Те, которые можно было не показывать, их надежно спрятали в других документах. Профессор Коне выстраивал новую программу, рассчитанную на несколько десятков лет, поэтому всегда нуждался в официальном финансировании. С этого момента для него наступит новый период исследований, можно сказать, неофициальный.
Глава четырнадцатая, где обнаружился «русский след»
По пути обратно, доктор Канец и Лион остановились в том самом месте, которое доктор обещал показать позже. Очевидно, что этот момент наступил, можно было взглянуть на это красивое место поближе. Река делала крутой поворот, частично отстаивалась, и уносила свои воды в далекую неизвестность. Высокий обрыв был оснащен деревянным помостом и хлипкой оградкой, имелось также несколько лестничных проёмов, широкая скамейка для отдыха. Это единственное изменение, что человек посмел внести в данном месте. Они прислонили свои рюкзаки к ограде, присели. Мужчина смотрел, как его коллега облокотился, чтобы взглянуть в водную бездну, потом откинул голову и засмеялся. Где-то далеко внизу, в этом водовороте рыба своими плавниками приводила омут в движение.
– Вот, Лион, я бы хотел тебе кое-что показать. Взгляни, это копия одного интересного документа. Он на немецком языке, я думаю, что это для тебя не проблема.
Парень повернулся, было видно, как он побледнел от таких слов. Фотография старого документа перекочевала в руки молодого ученого. Тот, напрягая зрение, пробежался по списку фамилий, потом остановил взгляд на размашистой подписи. В числе перечисленных людей были имена Иосифа, Рахиль, Марата, Терезы и многих других. В особой графе стояли номера из нескольких цифр. Когда Лион заметил эту графу, пальцем уперся в необычный номер, проследил дальше, и обнаружил имя Якова, он поднял в недоумении голову.
– Да, Лион! Я подумал, что ты должен знать. Твоя теория о памяти предков тесно связана с прошлым. Ведь тебе поменяли имя в детстве, и кроме этого номера на руке ничего нет, так?
– Когда вы все узнали?
– После того, как ты сообщил имя Марии. Оно часто упоминалось в полном пакете документов. Нет, у меня его никогда не было. Но я успел сделать фотографии нескольких листов. Те, кто мне его давали, имеют очень смутные планы на наше исследование. Теперь о самом главном. Очевидно, что в нашей группе есть человек, который следит за всеми нашими разработками. На кого он работает – это мне пока не ясно. Поэтому я давно веду двойную отчетность. Все незначительное хранится в рабочем сейфе. А настоящий дневник мне приходится носить с собой или прятать в тайнике.
Доктор Канец встал, и, улыбаясь, поднял руку, словно предложил еще раз посмотреть на далекие серые скалы, темный лес, и стремительный поток воды.
– Мы должны довести до конца нашу работу, а потом я найду способ исчезнуть. И нас переправят в Лондон. Там мы будем в безопасности. Сегодня американцы проявляют к нашей работе большой интерес, они могут предоставить лабораторию, деньги. Их интересует возможность влиять на людей, на исторические события. Лион, там тоже ненавидят фашизм. Эти работы нужно продолжать.
– А кто сейчас наш заказчик?
– Это какой-то независимый научный институт, который находится на границе территорий Франции и Испании. Сейчас я думаю, что это остатки Аненербэ, которым удалось выжить после прихода союзников. Все немецкие документы имели штампы какого-то отдела Аненербэ. Очевидно, что твое участие помогло совершить прорыв. Моя машина – это точная копия немецкого «динамометра» доктора Коне. Недавно я смог подтвердить свои догадки, мой старый знакомый прислал мне копии научных отчетов из библиотеки Мюнхенского университета. Там была фотография этого доктора и его машины. Поверь, я уже долго ищу ответы на свои вопросы, но здесь нельзя об этом так просто распространяться. Ты должен доверять мне. Я полностью на твоей стороне. И теперь я хочу знать твое мнение.
