Праздник продолжился и дома.
Вечером на четверых как раз и распили этот самый подарок благодарных читательниц.
А днём Платон поздравил с праздником своего единственного дядю, к тому же отставного полковника РВСН, Виталия Сергеевича Комарова.
Очень поздно вечером позвонил с поздравлением отцу Даниил, а раньше, через одноклассников, Платона поздравил и другой сын – Владимир.
А вот дочка и все другие женщины – родственницы и младшие по возрасту родственники – мужчины почему-то опять обошли Платона поздравлением с его любимым праздником?
Видимо все они уже, как, впрочем, и всегда ранее, не считали своим защитником бывшего оператора Расчётно-аналитической станции, бывшего командира взвода химической разведки, старшего лейтенанта-инженера запаса, отслужившего год на срочной военной службе в сухопутных войсках, числившегося в запасе сначала в Ракетных войсках стратегического назначения, а потом и в Космических войсках?!
А может они уже не считают меня мужчиной вообще, или не считают своим родственником? Нет, скорее всего, они, или в силу своей веры в Бога, или в силу своей некультурности, или ещё по каким-либо непонятным мне причинам, не признают этот, политый потом и кровью, праздник – сокрушался в очередной год обиженный защитник Отечества.
И тут Платон вдруг понял, что защищать теперь надо не страну от потенциального противника, не свой народ от будущих захватчиков, а культуру народа от самого себя. Крепить надо ни сколько оборону, сколько мораль. Повышать надо ни сколько безопасность страны, сколько духовность людей её населяющих!
Заканчивался февраль, но не заканчивалась зима, одарившая Платона великолепной лыжной порой.
Через неделю, в субботу, в последний день февраля, во время очередного лыжного путешествия по лесу, навстречу Платону попались соседи Егоровых – Гавриловых, гулявшие с маленькой собачкой на руках.
Они вежливо и первыми здоровались с Платоном.
Видимо мои родственники что-то им про меня рассказали важное?! – решил лыжник.
А следующий, первый день весны, принёс ему ещё в утреннем сне, а потом и на лыжне, очередное стихотворение – песню, под музыку песни Жана Татляна «Я пришёл», названное Платоном:
«Позови меня в наш дом»
Закружило, заметелило давно.
И гляжу я грустно в зимнее окно.
За узором на стекле не видно мне,
Как сверкают фонари мои во тьме.
Ведь судьба давно с тобою нас свела.
Но простая проза жизни развела.
Я давно один, и ты теперь одна.
Хоть мы вместе, не одна у нас душа.
Интересы и проблемы замели.
И теперь с тобой чужими стали мы.
В отношеньях наших дует ветерок.
На душе лежит не тающий ледок.
Почему я для тебя вдруг стал чужим?
А ведь раньше был любимым, дорогим.
И теперь я не с тобою, «я ушёл».
Но другой такой, как ты, я не нашёл.
Без тебя теперь я, но и без другой.
Неженатый я, и я не холостой.
Без тебя мне трудно жить теперь, поверь.
Ты поверь мне, милая, поверь теперь!
Что случилось с нами? Я всё не пойму.
Что накликало на нас сию беду?
И сейчас я думаю о том в бреду.
И отчаянно ищу свою вину.
И виной тому, наверно, всё же я?
Не сберёг любовь свою, а с ней тебя.
Я корю себя, но и ловлю на том,
Что вернусь опять я в наш любимый дом.
Позови меня, молю я, позови!
И руками нежно, нежно обними.
Может чуточку осталось в нас любви?
Позови меня, родная, позови!
Вечером Платон устроил Ксении небольшой сюрприз.
Он усадил жену перед компьютером, раскрыл перед нею уже распечатанное стихотворение и включил песню Жана Татляна «Я пришёл», попросив читать стихотворение под музыку, лишь учитывая отсутствие припева.
Музыкальной Ксении очень понравилось, хотя она и высказала осторожное предположение и надежду, что это не о них.
– «Да! Просто почему-то утром вдруг надиктовалось, не мог устоять и записал! Ты же слышала, как я несколько раз вставал записывать, пока не взял блокнот с ручкой с собой в постель?!».
– «Нет! Я крепко спала!» – ответила женщина.
А теперь приближался и женский праздник.
В преддверии восьмого марта Платон договорился на работе с Алексеем, что они все вместе подарят Надежде букет красивых, не тёмных роз и красочную открытку, которую взялся купить он сам.
Платон выполнил свою часть программы, взяв подписи у всех коллег.
Но видимо что-то не сложилось у Алексея с Гудиным, а может быть тот просто решил по примеру Платона теперь выделиться из тройки мужиков.
Но Иван Гаврилович Гудин в этот предпраздничный день 6 марта принёс Надеже свой букет хилых гвоздик, видимо решив сэкономить.
Пока та предусмотрительно задерживалась, Алексей объявил Гудину, что все расходы на два букета и открытку делятся поровну.
Тот безропотно согласился.
Когда улыбающаяся Надежда вошла в свой кабинет, её на столе встретили два букета: один шикарных, бежевых, чайных роз, другой – худых красных гвоздик, а у стола – также улыбающееся трио её подчинённых, среди которых Алексей зачитал стих в открытке.
Радости начальницы не было предела, особенно по поводу дорогих роз.
Чтобы она не подумала по поводу гвоздик на Платона, тот, воспользовавшись уходом компаньонов, объявил ей, что гвоздики на всякий случай продублировал Гаврилыч, но в итоге они всё разделили поровну.
– «Понятно!» – ответила та довольно.
Но Платон на этом не остановился:
– «А я им и говорю: Давайте Надежду поздравим, как следует! Она ведь наша Победа! Одна на всех – мы за ценой не постоим!».
И в этот раз Надежда всё же повела коллег в «Пилзнер».
А чтобы гарантировать себе места, некоторые пошли пораньше, почти в полдень.
Только у красавицы Ноны этот момент совпал с посещением и поздравлением её любовником. Так что вкусная еда ресторана трансформировалась для полной Ноны в приятное любовное свидание.
Алексей с Гудиным должны были самостоятельно подъехать на машине, а Платон с Надеждой – подойти пешком.
Когда они вошли в давно ими подзабытое помещение, то их коллеги уже ждали за столиком наверху, в большом зале.
В этот раз обошлось без эксцессов со стороны Гудина, сидевшем у стены, через место слева от Платона.
