– «В нашей стране началось всё с того, что государством стали управлять доярки! А закончилось всё это прогрессом: к власти пришёл комбайнёр и развалил великую страну!».
Вячеславу Александровичу понравилась заключительная мысль Платона, что он и подтвердил широкой и добродушной улыбкой, сказав напоследок:
– «Да! Людям свойственно в течение жизни умнеть, поэтому обогащать свои знания и менять свои убеждения! Невозможно оставаться на своих же позициях только из-за того, что они твои собственные!
Если начинаешь видеть, что ошибался, то для умного человека, в отличие от упрямого, вполне естественно признать свои ошибки, и критиковать свои же, ранее высказанные мысли и поступки. Таких примеров в истории много, тем более на протяжении прошедших десятилетий и изменений условий жизни. Сама жизнь указывает на допущенные ошибки.
До революции семнадцатого года, согласно статистики, пьющих было значительно меньше, чем позже. И только большевистская пропаганда во время Гражданской войны провозгласила: всё дозволено, грабь награбленное, человек волен свободно любить! И это дало толчок к увеличению и дальнейшему росту пьянства и безнравственности. А последние двадцать лет нашей жизни подняли среднюю цифру пьянства до ста восемнадцати литров на человека в год! Я уж и не говорю о нравственности!».
К следующей их встрече уже тщательнее готовился Платон. Он бегло прочитал оставленную ему оппонентом книгу И.А. Ильина, и даже кое-что для себя выписал.
В этот раз Платон угостил Вячеслава Александровича чаем. Так за чашкой медленно убывающего и остывающего напитка и прошла их очередная беседа.
Платон решил теперь лишний раз не влезать в монолог старого человека, дать ему высказаться как можно полнее.
Как сам бывший руководитель, на своём опыте познавший это, Бармин начал с темы начальника и подчинённого:
– «Каждый правитель вынужден терпеть холуёв. Знаешь, что это подлый человек, подхалим, что любит не тебя, а лишь себя, свою шкуру и свои интересы, но ничего не можешь поделать. Ибо нет у тебя по-настоящему близких людей, друзей. А мешает этому власть и блага, создаваемые ею. Вот и ползёт к тебе лакей на брюхе».
Платон молча выслушал, кивая в знак согласия.
Тогда Бармин продолжил:
– «Завершение чего-либо на свете сразу же знаменует собой начало его уничтожения. Дом начинает понемногу разрушаться сразу же по окончании его строительства. И мы, разве не начинаем умирать, только родившись?».
– «Нет! Мы сначала растём и крепнем, потом идёт застой, и уж только после этого – закат! Трилогия развития! Дом, кстати, как и любое строение, тоже не сразу разрушается, а сначала стоит и функционирует!» – вынужденно вмешался Платон в слова не знакомого с диалектикой развития.
И тот, пока говорил Платон, отхлебнувши чая, продолжил несколько другое:
– «Чтоб Держава могла расцветать и подниматься выше всех народ должен согласиться на некоторые тяжести и жертвы. По доброй воле он на это не пойдёт. Надобно заставить!».
– «Здрасьте, Иосиф Виссарионович!» – не выдержал Платон такого резкого поворота в мыслях православного из крестьян.
А тот, усмехнувшись произведённому эффекту, бодро продолжил:
– «Новая власть часто пытается заимствовать у старой всё годами проверенное, установившееся, непоколебимое! Правд всегда будет мало, хотя книг и много. Может быть под натиском примитивных головорезов погибли мировые сокровища человеческого духа, а потомкам осталась лишь хвала и слава завоевателей. Того же, что было на самом деле, так никто и не узнает».
– «О-о! Это интересная мысль! Никогда ранее, что-то её не слышал!» – действительно с восторгом реагировал Платон.
– Да, да, Платон Петрович! Именно так! Вся наша история, и не только наша, но и других стран, изобилует подобными фактами! То о ком-то говорят, что он был героем! А то пишут, что он был злодеем! Даже про последнюю Мировую войну пишут прямо противоположное, в зависимости от того, чего хотят добиться, и кого считают героями!».
– «Согласен!» – практически не перебивая, кивнул головой Платон.
– «Люди неуклонно будут обрастать новыми вещами, новыми предметами, навязанными им чужой волей. Люди будут задыхаться от них и сами когда-нибудь превратятся в предметы.
Вещи когда-нибудь уничтожат человека! Пока их мало – человек их любит, украшает ими свой дом. А они служат ему и помогают жить, пока не мешая.
Потом их становится чрезмерно много. Они уже не украшают жизнь человека, а выбросить их не хватает времени. Исчезает и искусство пользования вещами, и человек остаётся фактически один. А горы ненужного мусора громоздятся вокруг него!» – продолжил Вячеслав Александрович уже не по Ильину.
– «Фу, аж страшно делается! Вы, прям, как мой отец рассуждаете! Сильно!» – во второй раз одарил гостя комплиментом Платон.
А того было уже не остановить:
– «А сила всегда прекрасна именно своей скрытостью!» – принял тот комплимент, ещё и усилив его.
– «Держава всегда старается покупать таланты, но часто не умеет их находить и выбирать. Поэтому купленные таланты часто бывают посредственными, которые умеют лишь своевременно выскочить вперёд. А настоящие, великие таланты, часто исчезают бесследно, или предаются забвению!» – снова продолжил Вячеслав Александрович.
– «Да! Опять здорово! Вы обратили внимание, что среди начальников, управленцев, редко бывают талантливые люди? Потому что система их выдавливает! А происходит это вот почему…» – снова поддержал его Платон, пытаясь перехватить инициативу.
– «Необходимо было уравновесить новое, чужое, со старым, своим. Но ничего не получалось. Старое бунтовало, а новое зачастую шло вопреки видимой потребности» – как показалось Платону в полудрёме, тише прежнего, не слыша собеседника, нечаянно перебил его Бармин.
– «О чём это Вы?!» – разбудил он того вопросом, окончательно отвлекаясь от своей темы.
– «Да вот Вам пример! Революция и Гражданская война в России, и также борьба идей при Петре Первом!» – показал Бармин, что вовсе не спит, а настойчиво продолжает свою мысль.
– «Вы теперь о другом!? Ну, ладно!» – не стал выяснять отношения Платон.
– «А-а?! Люди охотно уступают право на муки другим. Быть может именно поэтому так много всегда великомучеников, и так щедро выделяется для них место в истории?! Апостолов признавали лишь после их мученической смерти!» – снова встрепенулся апологет веры.
– «Давайте лучше о земном, у нас это лучше получается!» – предложил хозяин.
– «Часто в жизни люди физического труда завидуют людям умственного труда. Ибо не могут взять в толк, как это может такое быть, чтобы один копал землю и ворочал камни, но получал за это намного меньше того, кто просто носит голову на плечах? Разве головы не одинаковые? Может внутри они и различаются между собой? Но кто может заглянуть вовнутрь?
