Я считаю, что молоть языком человек идёт лишь тогда, когда не способен ни к какой другой работе!» – перешёл гость на новую тему.
– «Ну, Вы, прям мазохист какой-то!» – поперчил её Платон.
Они допили чай, но разговор продолжили теперь о языке.
– «Научиться чужому языку толком невозможно. Лишь от своей матери в младенчестве возьмёшь всю глубину и сущность его. А от чужого языка возьмёшь лишь одни поверхностные сливки. Про хлеб и воду на чужом языке ещё спросишь, а вот проникнуть в его душу не сможешь!» – начал Вячеслав Александрович.
– «Вам виднее, Вы же учили персидский!» – скромно не стал развивать тему Платон Петрович.
– «В нашей великой империи люд до того был унижен и обобран, что стал равнодушен ко всему, утратив желание к протестам и восстанию!» – вдруг неожиданно выдал гость чью-то дурную мысль.
– «Это Вы о чём?!» – сразу встрепенулся вольнолюбивый Кочет.
– «Взять хотя бы современную историю! Сейчас почти всё население нашей страны недовольно жизнью, но восставать почти никто не решается!? – не прореагировав на вопрос, продолжил Вячеслав Александрович.
Он как будто бы и не слышал собеседника, сразу же перескочив на другую тему:
– «Только тогда есть настоящее искусство, когда оно непривычно. Власти это не по вкусу. Она желает, чтобы всё было одинаковым. Ибо только тогда можно уповать на свою незыблемость. А настоящая краса лишь в неодинаковости!».
Тут-то Платон понял, что Бармин специально всё время быстро меняет темы, чтобы не дать оппоненту время на раздумья и ответ.
Ну, чёрт с тобой! Валяй, прыгай и дальше! – благосклонно молча, разрешил он оппоненту.
А тот снова совершил прыжок, завершив им бег от Платона по одному и тому же кругу:
– «В Мире не может существовать только одна великая держава, необходимо соперничество, взаимные опасения. В противном случае – самопроизвольный конец! Вся история подтверждает это: Египет, Греция, Рим, Византия!
Считаю, что перед тем, как выступить против кого-либо, следует взять от него всё, чем тот держится, чем славой велик. Иначе говоря, выбить из рук противника его же оружие, овладев им самому, и уж затем броситься на врага!
Только тот народ мудр и спокоен, который трудится для себя и не зарится на чужое. Он спокоен и лишён гордыни, пока не разбогатеет и не рассобачится. А уж тогда плюёт на целый свет, топчет люд иных земель, и может того дождаться, что и сам растоптан будет!» – бравурно завершил Бармин свой монолог, кося под старца.
– «Вы про США, что ли? Да-а! Вы, прям стратег, какой-то!».
– «Эй, стратеги! Кончайте базар, работать надо!» – по-скотски бесцеремонно, оборвала разговор двух заслуженных пожилых людей бывшая скотница Надежда.
И доморощенные философы вынужденно распрощались.
Ещё до близкого знакомства Платон представлял себе образ Вячеслава Александровича, как хорошего хозяйственника, может даже выходца из бывших середняков или кулаков.
Даже его выражение лица говорило о, по привычке скрытых под его маской, тайных мыслях, обидах на власть и партию.
Встречу Платона Петровича и Вячеслава Александровича нельзя было назвать случайной. Как показали их многочисленные беседы, и их родственники часто оказывались в одном и том же месте, почти в одно и то же время. Их отцы, деды, дяди и тести несколько раз в жизни чуть было не пересеклись, подчиняясь единому движению всего Советского народа, участвуя в основных событиях нашей истории.
Исторические корни и связь времён, общность многих взглядов, близость интересов, ощущение себя коренными москвичами, наконец, – всё это сулило продолжение их знакомства, а может быть и дружбы.
И теперь, после более полного знакомства, Платону стало искренне жаль этого – практически впустую прожившего всю жизнь, жизнью и властью не раз обманутого и обиженного – настоящего, истинно русского человека, со всей его правдой и заблуждениями, оправдывавшего теперешнее своё существование тем, что в последнее время он нашёл успокоение в православной христианской вере.
Теплившаяся с детства вера в Бога, набранные в процессе жизни знания и опыт, жизненные изменения и разочарования, связанные с этим изменения мыслей и отношение к жизни, привели Вячеслава Александровича к выводу, что на многие вещи, события и явления надо смотреть по-другому. Он понял, что без веры в божью помощь ни один вопрос решиться не может.
И теперь, опираясь на свой личный опыт, он искренне считал, что в политической жизни, в идеале, желательно, чтобы в нашей стране был построен такой же порядок, как в Иране. По этому поводу он высказался:
– «В Иране руководит государством, утверждает законы и духовно направляет народ патриарх, который следит за порядком через своих эпископов. Вот Иран и достиг больших успехов: высокие рождаемость и нравственность, экономические успехи, сокращается бедность. У нас в стране тоже был такой удачный период при правлении первых Романовых. Была присоединена Украина, освоена Сибирь, поднялась экономика. Да и те руководители были монахи, без семьи, жён и детей, и им не было смысла воровать! Да и наша православная вера не такая строгая, как мусульманская, порядки очень свободные и справедливые!».
Но со всем этим высказыванием оппонента Платон не был согласен.
А уже через день его ждало новое интересное знакомство – полная противоположность слишком длительному, только что состоявшемуся.
В гости к вахтёрше бабушке Тане опять пришла четырёхлетняя внучка Света, но на этот раз вместе со своим старшим, шестилетним братиком Елисеем. Сначала в кабинет к Платону вошла Светочка. Они встретились, как добрые, старые знакомые. Потом явился и Елисей.
Он вошёл, как ясное Солнышко, поразив писателя своим, не по возрасту интеллектуальным, весело открытым, детским лицом.
Светочка с любовью и уважением представила своего старшего.
Платон стал интересоваться его занятиями и увлечениями. Елисей с удовольствием и без стеснения рассказывал о них.
Оказалось, что он успешно учится не только в первом классе школы, уже умея читать, особенно сказки сестрёнке на ночь. Но уже преуспел в математике, легко решая дома простые уравнения. Обладая воображением, цепкой и хорошей памятью, будучи сообразительным и быстро считающим, он легко и с большим интересом разгадывает ребусы, головоломки и логические задачи, включая и сложные геометрические. Он также учился играть на аккордеоне, занимался плаванием и гимнастикой. Елисей даже показал деду Платону несколько гимнастических упражнений.
По всему было видно, что мальчонка очень подвижный, моторный, но, уже обладает силой воли, чувством ответственности, почему ему и удавалось держать свои эмоции, движения и желания под контролем.
Как и предположил Платон, Елисей сызмальства занимал свои маленькие пальчики постоянной подвижностью с замысловатыми игрушками. Поэтому он теперь с удовольствием занимался различными конструкторами, какими бы сложными они не были.
