– Не только у меня. Я спрашивал и других.
– Что ж, – осторожно начал Грациллоний. – Вероятно, магия скоттов вызвала это создание – правда, и оно не спасло их от гибели.
Кинан стиснул кулаки и вскинул голову, глядя прямо в глаза командиру.
– Дело не в том! Я не боюсь созданий срединного мира. Но… Это был древний, звериный ужас, и он еще живет во мне – в каждом из нас. Чтобы противостоять ему, нужен бог, не подвластный безумию. Ты расскажешь мне о своем?
Грациллоний забыл дисциплину и обнял солдата. Но тут же взял себя в руки.
– Если ты готов учиться, мы с радостью примем тебя. Конечно, ты получишь пока низшую ступень посвящения – Ворона. Со временем я могу посвятить тебя в Тайники. Но не дальше. Для приобщения к истинным таинствам нужен Отец.
– Я обязательно найду его когда-нибудь! – горячо ответил Кинан.
Душу Грациллония словно осветил солнечный луч, прорвавшийся сквозь тучи. В самом деле, почему бы и нет?
Одинокие и преследуемые, почитатели Митры рассеяны по всей Империи. В городах и казармах Арморики, не говоря уж о Британии и Галлии, наверняка есть тайные Братства. В Исе их не стали бы преследовать. Селиться здесь им едва ли позволят – но приезжать, чтобы участвовать в молениях, встречаться с Братьями… И ведь это в основном военные – их единство в вере поможет укрепить и связать оборонительные силы соседних земель.
Пока нет Отца – нет и Митреума. Но кто запретит Грациллонию мечтать и надеяться?
IV
Черед Бдений нарушился, и Бодилис вызвалась первой начать новый круг. Кто именно несет вахту – неважно, главное, чтобы всегда, кроме особых случаев, на Сене присутствовала одна из галликен, готовая служить Владычице Моря и душам, призванным ею к себе.
Бодилис вызвалась первой, решив, что, будучи сильной телом и склонной к естественной философии, она легче вынесет вахту после бури. Королева ожидала трудностей и оказалась права.
Море к утру совсем успокоилось, и все же баржа не смогла причалить к острову. Причал превратился в груду каменных обломков, приближаться к которым было небезопасно для большого судна. Жрицу доставили к берегу на челноке. Гребцы остались дожидаться, пока она обойдет остров.
Пару часов они провели в почтительном молчании. Время от времени у берега или на скалах мелькал голубой плащ служительницы Белисамы. Моряки провожали ее глазами и снова переводили взгляд на гранитное здание над берегом. Ярость моря добралась и до него. Из фундамента волнами выбило несколько валунов, стекла окон были расколоты, створки дубовой двери косо болтались на петлях.
Гребцы хорошо представляли себе, что еще недавно творилось здесь, и мороз пробегал у них по коже даже в спокойствии теплого летнего дня. Усталые волны, смеясь, ласкали берег. За полосой прибоя держалось несколько тюленей. Их темные глаза тоже, казалось, следили за галликеной. В безоблачном небе кружились морские птицы. Солнце уже успело прогреть спокойный воздух.
Наконец Бодилис возвратилась, и ее доставили обратно на баржу. Ловко взобравшись по веревочному трапу, королева обратилась к капитану:
– Возвращаемся. Остров непригоден для Служения. Придется восстанавливать.
Смущенный шкипер переспросил:
– Что хочет сказать моя королева?
Бодилис улыбнулась.
– Не пугайся. Так случалось и прежде. Хуже всего пришлось острову в эпоху Бреннилис. Тогда океан смел все подчистую. Так боги дали знать, что стена вокруг Иса должна быть возведена в соответствии с их волей. На сей раз мы сможем восстановить все за пару дней. Надо заменить мебель в доме и священные предметы – а также сменить запас провизии и воды. Придется отмыть цистерну от соли и засыпать свежий песок и уголь. Камни выстояли бурю, а вот очаг под ними придется приводить в порядок.
Капитан дернул себя за бороду.
– А дом, королева? Починка фундамента – работа не для женских рук, смею сказать, – он задумался. – Не может ли король прислать своих солдат? Римляне – лучшие в мире строители.
– Нет. Даже во времена Бреннилис римлянам было дозволено лишь начертить план и помогать советами. Из всех мужчин только мужья и сыновья бывших весталок смеют ступить выше линии прилива, да и то лишь в крайней нужде и после очищения по древнему обряду. После этого всем Девятерым должно собраться на острове и вновь освятить его. Грациллоний – достойный человек, но ему не понять… – Бодилис осеклась. – Довольно, пора отплывать.
Глава семнадцатая
I
Отпраздновав победу, Ис вернулся к мирной жизни. Дел хватало. Помимо обыденных работ и восстановления разрушенного ураганом пора было готовиться к ежегодному празднеству летнего солнцестояния. Зато люди смело смотрели в будущее. Скотты повержены, саксы, без сомнения, учтут этот урок, римляне Арморики остались в стороне от гражданской войны, и – из дворца дошли слухи – Максим успешно действует на юге. Неудивительно, что все несколько расслабились.
В том числе и Грациллоний. У него тоже набралось множество дел: встречи с суффетами, организация обороны, налаживание внешних связей, восстановление опустошенной Колконором казны. Кроме того, он старался, не роняя достоинства короля и префекта, тем не менее налаживать отношения с простым народом, узнавать его нужды, изучать сильные и слабые стороны.
Выпадали и часы досуга. Он устроил себе столярную мастерскую, выезжал верхом, охотился или выходил в море. И мог уделять больше времени Дахилис. Что до остальных жен, то Грациллоний, не зная, как загладить нанесенную им обиду, пока встречался с ними только на людях. Дахилис тоже не затрагивала эту тему. Он понимал и знал, что она помнит – время, которое они проводили вдвоем, принадлежало ее Сестрам, но оба молчаливо согласились оставить все как есть до той поры, пока не настанет время ей оставаться одной на ложе. И Грациллоний, и его солдаты, митраисты и христиане, имели возможность соблюдать чтимое ими воскресенье.
И у него еще находилось время наставлять Кинана в вере. Он принимал деметца в одной из небольших и скромно обставленных комнат дворца. Первый визит Кинана случился в дождливый день, и слабый свет из узких оконных проемов придавал помещению вид тайного святилища. Слуга проводил гостя в комнату и прикрыл за ним дверь. Солдат отсалютовал. Парень был в римской тунике и сандалиях, чисто выбрит, причесан и отмыт до блеска.
– Приветствую, – Грациллоний не стал вставать с кресла. – Вольно. Что это с тобой?
– Центурион… так добр… – смущенно пробормотал Кинан.
Грациллоний некоторое время изучал красивое сумрачное лицо, сильное тело – под позолотой цивилизации скрывался мрачный горец.
– Я же сказал, вольно. За стенами этой комнаты ты – солдат, я – офицер. Но здесь… первое, что тебе предстоит усвоить, – для Митры не существует земных рангов. Перед его лицом нет ни бедных, ни богатых, ни благородных, ни простолюдинов, ни свободных, ни рабов, – Грациллоний улыбнулся. – Так что тебя тревожит?
