Потом пили чай. Да, да, чай! Пантелеймон каким-то чудом уговорил корабельного кока отлить ему в широкогорлый горшок литра четыре кипятка и притащил его в каюту. Князь из своего сундука извлёк небольшой мешочек с настоящим индийским чаем. А Жилин поделился куском засахарившегося мёда. Отец Михаил принёс фаянсовые чашки и блюдца, расписанные цветами, и связку бубликов с маком! Твёрдокаменных, но всё же! После импровизированной «бани» было так хорошо, так умиротворённо! И горячий крепкий чай. И неторопливая беседа обо всём и ни о чём. «Бойцы вспоминали минувшие дни и битвы, где вместе рубились они!»
А рубились действительно всерьёз. Каждый нёс на своём теле отметины: от стрел, сабель, ножей, копий. Даже наш батюшка! Я видел их во время помывки, и порой, заметив тот или иной шрам, был в недоумении. Как после таких ран этот человек смог не только выжить, но и вновь взять в руки оружие и встать в строй!? Прав поэт, ох как прав: «Богатыри! Не мы…».
Это я о тех, кто в двадцать первом веке живёт. Не обо всех, но, к сожалению, о многих. Тощих, прокуренных, пропитых, обдолбанных. Сутками напролёт не вылезающих из компьютера. Интересующихся лишь пивом, ширевом да креативными тёлками. О какой защите Родины с ними может идти речь? Один такой как-то мне высказал, что если бы деды, что сейчас ветераны, поменьше геройствовали, то их внуки, то есть он и его друганы, сейчас бы настоящее баварское пиво пили, а не местный суррогат! Меня держали четверо, а то бы я его изуродовал за такие слова. Дело было на призывном пункте, и куда это дерьмо потом попало, я не знаю. А я уже через час ехал в морпеховскую учебку. Там мне и наработали инструкторы мускулы, где надо, поправив то, что у меня уже было.
Моё собственное тело было крепким. А это, если не смотреть на рост, просто богатырским! И тоже с отметинами бывалого воина: на груди слева, выше сердца, звёздчатый шрам от вырезанной стрелы; шрам поперёк бедра правой ноги; ещё один короткий шрам на правом плече сзади. Слов нет, одни эмоции.
Чай допили. Да-а, хороший денёк выпал! Только поесть не удалось. А хоцца! Пара бубликов только разбудила аппетит. Я поискал глазами Пантелеймона. Может, у него в заначке что есть? Тот перехватил мой взгляд и, поднявшись с расстеленной в углу каюты медвежьей шкуры, поманил меня к изображавшим стол сундукам. На них, завёрнутые в тряпицу, лежали сухарь и кусок солонины. Быстро умял и то, и другое. Хорошо, но мало. Чем бы ещё заняться? Из доступных развлечений – только променад по палубе. Вперёд!
Я стоял на палубе и любовался океанским простором. Дождь кончился и ласковый ветерок, что резво гнал наш кораблик по успокоившимся после шквала волнам, уже высушил палубу. Тут и там на вантах болталось стираное бельё. Только наши импровизированные ванны оставались на месте: предусмотрительные матросы, вылив после купания грязную воду, успели набрать в них чистой дождевой.
– Эй, ты! – раздался грубый окрик, и я резко обернулся. Но грубость предназначалась не мне, а одетому в длинную хламиду худенькому парнишке, набиравшему в кувшин воду из парусинового корыта.
– Это наша вода! Не смей брать без спроса, а если хочешь пить, так заплати. С тебя, как с марана, по одному шекелю за кувшин! – говоривший рассмеялся. Его смех подхватили ещё несколько голосов:
– А с еврея пять!
Парнишка судорожно прижал к груди кувшин:
– У нас нет таких денег!
– Тогда и воды нет, – говоривший, а это был Хосе-матрос, я его сразу узнал, попытался вырвать кувшин у парнишки. Но тот мёртвой хваткой вцепился в сосуд с очень, видимо, необходимой ему влагой. Хосе был взрослым мужчиной, но сразу отобрать кувшин он не смог и ударил паренька кулаком в лицо. Но и тогда не добился своего и выхватил нож.
– Стоять! Руки в гору! Работает ОМОН!!! – заорал я, сам не понимая что. Я перепугался, что сейчас на моих глазах этот отморозок Хосе за кувшин воды зарежет ребёнка!
Выхватив косарь, (я выяснил, как называется большой боевой нож), я кинулся на защиту пацана. Глумившиеся над ним матросы обернулись на крик, увидели нож в моей руке и, прекратив смех, отступили. Только Хосе, ощерив в кривой ухмылке щербатый рот и держа наваху у горла несчастного парнишки, растягивая слова, произнёс:
– А-а, ру-у-сский! За марана решил заступиться? И что ты мне сделаешь, когда я этому выкресту глотку вскрою? Или хочешь вместо него акул покормить? Хотя вряд-ли. Вы, русские, не мужчины, а трусливые бабы! За весь путь ни разу даже не подрались. Вы боитесь просто помахать кулаками, а от вида ножа вообще обгадитесь.
Он оттолкнул пацана и, выставив перед собой наваху, сделал ей несколько взмахов. Я быстро огляделся. В ожидании развлечения, испанцы высыпали на палубу. Даже капитан и его помощник заняли на мостике позицию с хорошим обзором места действия. Я заметил и наших стрельцов. При саблях. А так же весь комсостав «Русского экспедиционного корпуса». Но никто не вмешивался.
– Ясно, – подумал я. – Шоу хотите? Будет вам шоу!
– Я не дерусь с простолюдинами оружием! – бросил я в лицо Хосе и убрал косарь в ножны.
– А-а, я знал, что струсишь драться с настоящим мужчиной! Тогда, русский, я тебя просто зарежу!
В его голосе мне послышались знакомые интонации: «рюсский, я тэбя рэзат бюду!». Тело окатила волна жара, а следом холода. Я упёр ладони в бока и с издёвкой произнёс:
– Ты не понял меня, осёл низкорождённый? Я с быдлом оружием не бьюсь, я быдло просто бью!
– Я правнук гранда, погибшего в Реконкисту! Моё имя Хосе Син Маердомо!
«Хосе Без Мажордома, – про себя перевёл я»
– Мой родовой замок разрушили мавры! – брызгая слюной, орал матрос.
– Ага, твой замок, видимо, из глины был слеплен. С соломой и дерьмом вперемешку. И ты теперь без прислуги обходишься, видно, от вони сбежала. Судя по тебе, твой прадедуля действительно был великим. Среди мелких. А что же о папаше ничего не говоришь, сын портовой шлюхи? Он у тебя кто? Король выгребной ямы?
Я намеренно доводил Хосе до бешенства. Разозлённый человек гораздо хуже контролирует своё тело и разум. Захлёстнутый волной эмоций, он совершает глупости. Что и произошло.
Взбесившейся обезьяной, Хосе, размахивая навахой, кинулся в атаку. Мичман Воробьёв, инструктор по ножевому бою, готовил нас очень серьёзно, по семь потов сгоняя. А я был прилежным учеником. Кто и как учил этого испанского придурка, я не знаю, но шансов у него небыло. Я увидел это сразу. И решил не разочаровывать зрителей. Представление начинается! Уходя от выпадов и ударов ножа, я сначала заставил Хосе побегать за мной. На что он реагировал радостными воплями. Я ведь убегаю от него, такого могучего бойца! Испанцы смеялись, а русские хмурились. Ничего, ребята, потерпите, я для вас комедию ломаю!
Потом я начал танцевать. Ну, не в прямом смысле этого слова. Это только хохлы придумали, что танцуя гопак, они демонстрируют древнеукроповское боевое искусство. Бред сивой кобылы, пасшейся на конопляном поле! Рукопашная схватка может походить на танец последовательностью определённых движений, как, к примеру, японское каратэ. И то только во время тренировки. В реальном же бою всё совсем не так. Там в короткий отрезок времени врага надо ликвидировать, а не плясать вокруг него. Но меня по времени никто сейчас не лимитировал. Наоборот, от меня ждали долгой схватки, зрелищной! Оправдаю надежды трудящихся.
