Завернувшись в кошму, принесённую Пантелеймоном с каракки вместе с моим сундуком и постелью, я улёгся под бережок. Поспать решил сейчас, пока народ ещё бодренький, а после полуночи подняться. «Собачья вахта» за то так и зовётся, что самая трудная, особенно для непривычных людей. Улёгся, вроде пристроился поудобнее, а сон будто отрезало. Думы разные в голову полезли.
«Срочно надо начинать строить форт. Вопрос первый: где? Самое удобное – на мысу. С трёх сторон океан, на лодке не подплывёшь, волнами о камни разобьёт. Строить, конечно, придётся из камня. Но до мыса отсюда около трёх километров. Таскать грузы по песку на плечах та ещё работёнка. Особенно пушки. В каноне веса больше трёх тонн, в кулевринах – по полторы в каждой. Сил сорока человек не хватит. Одну пушку утащат – и в лёжку с порванными спинами. На мысу придётся довольствоваться мелочью. Самыми мощными там будут одиннадцатифунтовые средние кулеврины. Их десять штук, неплохо. Правда, и дальность у них не очень. Значит, надо подумать, как её увеличить».
Я перевернулся на другой бок. Дума, подождав, пока я устроюсь, продолжила думаться:
«Самое слабое место в обороне будет океанское. Против бортового залпа военного галеона нам не устоять. Да и от других любителей поживиться, появившихся с этой стороны, отбиться будет проблематично. Эх, до чего же нас мало!»
Я сел на своей импровизированной постели. Сон, чуть высунувшись из медленно наползавшей дремоты, исчез окончательно. Мозг напряжённо работал:
«Каноны, тяжёлые кормовые пушки, с галеона не снимать. Они как раз смотрят в нужную сторону. Дальность выстрела, правда, получится небольшая, да и галеон стоит, на бок завалившись. Значит, сначала надо корабльна ровный киль ставить. А как? И кулеврины переставить, чтобы в океан смотрели, а не вдоль берега. Это уже после выравнивания. Две – в капитанскую каюту, а две – на квартердеке. Ах, как народ-то обрадуется! Остальные стволы – на мыс, они полегче весом. Но всё равно – работа адова! Останки галеона использовать как артиллерийскую засаду. Если агрессор близко подойдёт, допустим, для высадки десанта. Пляж – идеальное место. И пушки, что на мысу поставим, до этого места не добьют. А тут такой подарок – шесть ядер в борт и картечь по шлюпкам. Только без геройства. Не получится – взорвать галеон и уходить через пампу на мыс. А там посмотрим, кто кого! У нас на мысу больше тридцати пушечных стволов будет, включая и берсо, пороха да ядер с картечью в достатке. И пищалей сорок три, считая и турецкое ружьё. Да луки с изрядным запасом стрел. Отобьёмся!»
Спина от неудобного сидения затекла, и я лёг. В небе ярко блистал Южный Крест, а рядом справа – ещё две звезды. Та, что покрупнее – Альфа Кентавра. Все они уже заметно сместились влево, пройдя четверть своего небесного круга. Скоро время вставать, проверять посты. Надо всё же немного вздремнуть.
Я расслабился и отогнал назойливые мысли: завтра приходите. Навалилась дождавшаяся своего времени дрёма. Уже засыпая, я внутренним взором увидел лицо, забыть которое мне уже не дано: на меня, улыбаясь, смотрел Он, мой Спаситель.
– Спи спокойно, – услышал я Его тихий голос. – Я тебе подарки приготовил.
– Какие?
– В своё время узнаешь.
И пропал, а я моментально уснул.
Проснулся, как от толчка. Южный Крест блистал так же ярко, пройдя всего ничего после моей отключки. Я быстро поднялся, сделал несколько приседаний и махов руками. Зарядка типа. Тут же рядом появился и дядька. Вместе прошлись по лагерю. Караульщики дисциплинированно спрашивали пароль – не спали. Подняв отдыхающую смену, проверил и сменил дозоры. Те тоже потребовали пароль. Молодцы, службу поняли! В лагере поспрашивал их. Непонятными были почти все звуки, донёсшиеся из пампы, но вполне объяснимыми: звери, там живущие, голоса подавали. Только какие конкретно – неизвестно. Отпустил их спать. У кухонного костра появился кашевар Фома. Загремел котлом, послышался звук льющейся в него воды. Небо на востоке посветлело, а звёзды поблёкли. Показался краешек солнца, запели-засвистели птички. Вот и утро наступило.
И началось оно, как и положено, опять с аврала. Наскоро сделав утренние дела и похлебав затирухи с мясом, стрельцы отправились на работы. А я с Пантелеймоном поднялся на ближайшую дюну и стал в подзорную трубу обозревать окрестности. Сначала долго рассматривал пампу. Дюны были пусты. Да и что делать зверью среди песка? Заметил только стадо оленей на фоне леса. Далековато до них было, но я разглядел. Зрение, что ли, улучшилось? Не меньше времени уделил и океанским просторам. Чужих парусов не наблюдалось, и я перевёл трубу на стоявшие на якорях бригантину и каракку. Между ними и галеоном сновали баркас и лодка, опустошая трюмы последнего. Этой операцией руководил боярин Жилин, ходивший по палубе с листами бумаги в руках. Дона Мигеля рассмотрел на борту каракки. Принимал груз с ошвартованного к её борту баркаса. Уцелевший на фок-мачте галеона рей использовался в качестве подъёмного крана. Матросы закрепили на один его конец противовес и тросы, а на другой – шкив – блок. Зацепив крюком груз, они дружно тянули за трос, и из трюма выныривали то бочки, то ящики или корзины… Поворачивая стрелу, матросы выставляли груз над баркасом и опускали. Та же операция, только в обратном порядке, происходила и на борту каракки.
– Пушки на берег свозить надо, – сказал я подошедшему князю. – Неспокойно мне здесь, да и сон видел, обещал Он какие-то подарки. Только лично мне или всем нам – не уточнил. Вообще-то Он весьма своеобразный товарищ. Кого любит, как Он мне говорил, тому жёсткий прессинг может устроить. И устраивал много раз. Для проверки силы духа и крепости веры, короче, на выживаемость. А Сам наблюдает: справишься, или нет. Знаешь, князь, анекдот про русских лесорубов и японскую бензопилу?
– Да откуда! Я-то в шестнадцатый век попал совсем пацаном, мне не до анекдотов было: стрелялки компьютерные всё внимание и время свободное забирали. А этот анекдот что, как-то связан с тем, о чём мы сейчас говорили?
– Сам решишь. Так вот. Попала в руки к русским лесорубам японская бензопила. Стали они её испытывать. Подошли к тонкому дереву. «Вжик!» – сказала японская пила. «Ого!» – сказали русские лесорубы. Подошли к толстому дереву. «Вжик!» – сказала японская пила. «Ого!» – сказали русские лесорубы и подсунули рельс. «Дыр-дыр-дыр!» – проскрипела японская пила. «У-у-у-у-у!» – разочарованно протянули русские лесорубы.
Князь постоял, задумавшись, а потом произнёс:
– Так ты считаешь, что Он нам может, как ты выразился, жёсткий прессинг устроить? Как те лесорубы пиле японской? И если не выдержим, как пила из анекдота, то он в нас разочаруется и оставит без покровительства?
– Я же говорю: своеобразный товарищ.
– Кощунствуешь, боярин! – нахмурившись, суровым голосом произнёс князь. – Богохульничаешь! Хорошо, батюшка наш не слышит, а то проклял бы, наверное. Да и мне такие речи слушать зазорно. Кабы не знал, что с тобой приключилось, и кто тебя к нам направил – выгнал бы в чисто поле без штанов на потеху индейцам местным. И что Он в тебе нашёл, что терпит твои дерзости?
