– Не знаю, князь, не знаю. Сам удивляюсь Его терпению. А может так и надо Его почитать? Не раболепствуя и унижаясь, а с чувством собственного достоинства. И относиться к Нему как к Отцу не только небесному, но и как к родному: много знающему, мудрому, справедливому, вынянчившему и вырастившему чадо своё и внимательно и с заботой ведущего его по жизненному пути?
– С первой половиной слов твоих я могу согласиться, но не со второй. Бог не нянька, чтобы за ручку вести и сопли утирать. Он прав: народ – что сталь, его надо закалять. Другой вопрос, что порой закалка получается очень жестокой, кровавой, ставящей народ на грань выживания. Но тут мы не властны. Пути Господни неисповедимы и неведом помысел Его. Думаю, речи такие ни с кем более не вёл?
– Князь, в этом мире ближе тебя у меня нет никого. Так с кем я ещё могу поговорить столь откровенно? Я даже на исповеди не скажу того, о чём только мы двое знаем.
– Верю, – князь снял шапку и провёл ладонью по отросшим волосам. – Жарко становится. Днём надо будет людям отдых дать, сиесту, а то беда может приключиться. Так о чём ты мне ещё хотел поведать? Намекал, важное. Про Рамона?
Не вдаваясь особо в подробности, я пересказал наш с Рамоном разговор. Князь стоял задумавшись. Трагедия истинных человеческих чувств и его не оставила равнодушным. Как бы уточняя, переспросил:
– Так он хочет с нами быть, клятву верности дать и даже в православие перейти?
– Да, княже, так и заявил.
– А люди его как к этому отнесутся?
– Скорее всего, последуют за ним. Они много лет вместе и ломать сложившиеся между ними и Рамоном отношения вряд-ли будут. Да и набожностью излишней не страдают. Привычка – вторая натура. Для нас команда Рамона – ценный подарок. Думаю, бригантина в его руках будет нам добрым подспорьем. У меня есть некоторые соображения на этот счёт.
– Рассказывай, – князь сел на расстеленную Пантелеймоном кошму и похлопал рукой рядом с собой, приглашая и меня на неё. Я сел, хотя так и тянуло лечь: сказывалась почти бессонная ночь.
– Надо нам сюда людей вербовать. А послать за ними как раз Рамона можно на бригантине. Человек двести на неё поместится. Деньги на это у нас есть. Только не в Испанию, а в Германию или Голландию. До Руси он может и не добраться, да и как там дела вести Рамон не знает, как и язык. У наших людей менталитет другой, отличный от европейского. Я правильно говорю?
– Правильно. Сам думал об этом. Но Рамон с вербовкой один не справится, ты правильно заметил. Нам нужны крестьяне, семьи молодые, желательно бездетные. И ремесленники опытные, возрастом постарше. Мастерство приходит с годами, это аксиома. Только путь долгий и не все его выдержать смогут. Согласятся на переезд – создадим условия, какие сможем, а там уж как Бог решит, кому живым добраться.
– А ещё, – перебил я князя наглым образом, – нужны молодые девушки и женщины. Я читал, что их недостаточность была животрепещущей проблемой в колониях.
– Что, уже соскучился? Терпи. Бог терпел и нам велел.
Я засмеялся:
– Княже, эта фраза по другому поводу произнесена!
– Ничего, и в данном случае подходит. Так вот. Пошлю я с Рамоном… – прищурившись, князь посмотрел на меня. Я отрицательно замотал головой и выставил перед собой ладони:
– Не поплыву, хоть режь!
– А что так? – князь хитро улыбался, глядя мне в глаза. – Ты знаешь, кто нам нужен, морпех к тому же, море для тебя почти что дом родной, да и девок на обратном пути полкорабля будет!
По смешинкам в княжеских глазах я понял, что он шутит. Но в каждой шутке есть только доля шутки. Возьмёт и отправит! Потому необходимо приводить неотразимые аргументы в пользу моего присутствия на земле Уругвая, а не среди волн океана, мотаясь по нему туда-сюда. И я принялся эти аргументы искать и приводить. Князь слушал и ухмылялся. Вскоре я иссяк и замолчал. Князь хмыкнул:
– Всё собрал до кучи, а главного твоего довода я так и не услышал. То, что ты мне именно здесь нужен со своими знаниями местных реалий, истории этого края, природы, и много чего ещё. За людьми поплывёт боярин Жилин, Пётр Фомич. У него лучше получится и людей найти, и товар необходимый, и переход организовать, чтоб потери уменьшить. А ты со мной в той бухте, которую присоветовал, жизнь налаживать будешь. И край исследовать, для нас полезное искать. Всё, решено!
Князь легко, несмотря на годы, поднялся с кошмы и потянулся.
– А теперь вернёмся к делам дней нынешних. Загружу товаров с галеона, сколько в каракку с бригантиной влезет, и пойду в Буэнос-Айрес, к родственникам. О чём с тобой говорили перед пиратским налётом – помню. Договорюсь с грандом Адолфо, бумаги выправлю на ту бухту. Отремонтируем бригантину и вернёмся за вами. Жди нас месяца через два и постарайся сохранить людей. Оставлю тебе сорок стрельцов, запас воинский, брони трофейные, щиты да инструмент: лопаты, ломы, косы. И ещё оставлю всех, кто до поры на глаза чужим попадать не должен – пороховщика, француза твоего – обязательно! Ещё ювелира с сыном и пацана, что на бригантине нашли. Его лекарь Семён травами отпоил, ожил болезный, только онемел. Молчит, не разговаривает. Видимо, это нервный шок, его сейчас лечить не умеют. И бабки нет, чтобы отшептала на уголёк. Но, хоть говорить так и грех, его немота нам на руку. Тайну по детской глупости не разболтает.
Я кивнул головой и подумал, что беда одного часто оборачивается благом для другого. Такова се ля ви, как говорят у них.
– Семёна тоже оставлю. – Продолжил князь. И кузнеца с сыном, вдруг вам что отковать надо будет. На галеоне кузнечный инструмент есть и уголь для горна, довольно изрядное количество, я видел. Всё равно кузню на берег свезёте, так пусть и кузнецы при ней будут. Умелые руки всегда пригодятся. Построй укрепления. Из чего получится, но за стенами, пусть и хлипкими, всё лучше, чем в чистом поле. Ты уже говорил, индейцы тут живут шибко злые. Расскажи-ка мне о них поподробнее.
– Да, говорил. Территорию Уругвая заселяют племена индейцев чарруа, полукочевники, охотники и земледельцы. Отлично сложенные, высокие красивые люди. Имеют обычай прокалывать себе нижнюю губу, чтобы вставить в неё украшения из полудрагоценных камней. Носят украшения в ушах и татуировку на теле. Одеваются в кожаные накидки, украшенные геометрическими рисунками. Пользуются каменными орудиями труда – ножами, скребками. Во время охоты на страусов-нанду используют шары-бола, это метательное оружие, два камня, связанные между собой верёвкой. Военное снаряжение состоит главным образом из луков со стрелами, дротиков и тех же бола. Возможно, уже имеют захваченное у испанцев оружие из стали.
Первые экспедиции испанцев чарруа встречали гостеприимно, предоставляли продукты питания и необходимую помощь, чтобы те могли продолжать свой путь дальше. Но если индейцы обнаруживали у пришельцев намерение обосноваться на их землях, то начинали вести против иноземцев военные действия. Чарруа ревностные защитники целостности своей территории и по отношению к посягающим на неё настроены враждебно. Так что мы должны быть готовы к войне с ними. И эта война будет тяжёлая, на истребление. Компромиссов чарруа не признают. Для них все чужаки – захватчики. Исторические факты таковы, что последние очаги индейского сопротивления были погашены только в девятнадцатом веке. Вот такие у нас соседи. Так что, князь, нам только два пути по этой земле, но на каждом нас ждёт война. Первый – обосноваться в Буэнос-Айресе, пойти под руку твоего родственника и просто жить, уныло воюя с племенами патагонцев в Аргентине и растворяясь в испанской диаспоре. Скучно и бесперспективно. Второй путь – более трудный и, возможно, более кровавый. Это то, что я предложил: занять бухту Монтевидео, заручиться поддержкой гранда Адолфо, привезти достаточно людей, организовать производство продуктов питания и жизненно необходимых товаров, торговать со всеми, с кем получится, невзирая на запреты, отвоёвывать жизненное пространство и строить своё государство, русское. Земля Уругвая хороша для ведения сельского хозяйства: полеводства и скотоводства. Этим можно спокойно заниматься, если враги далеко или вообще отсутствуют. Минеральные ресурсы на территории Парагвая и юге Бразилии. Я уже говорил, здесь есть немного золота, но чтобы его взять, необходимо прииски организовывать. А какая на них работа, если в тех рабочих стрелы каждый день лететь будут? Тут не до человеколюбия, тут вопрос выживания. Не нами эта экспансия начата.
