– Абросимов, с этого момента ты ответственный за ликвидацию наших «англичан». Задержались они на этом свете. Наркоманы так долго не живут.
– Понял, – коротко ответил Абросимов. – Передоз?
– Сам придумай. И Любимова подключи. В паре сработайте.
– Сработаем, Ангелина Эдуардовна.
Не тратя времени на прощание, Мягкова связалась с Калифом, услугами которого пользовалась при необходимости. Он был профессиональным убийцей, душегубом, головорезом, хотя предпочитал именоваться киллером. Так звучало красивее, особенно вкупе с кличкой.
– Слушай внимательно и запоминай, что нужно срочно сделать. – Мягкова глотнула кофе и бросила недовольный взгляд на шумно приседавшего Котова. – Картина вырисовывается такая…
Она вкратце описала ситуацию, возникшую в опекаемом приюте. Калиф, убравший в свое время Горелова, был в курсе, что облегчало инструктаж.
– Короче, этот пронырливый охранник и воспитательница будут задержаны по пути в город, – размеренно продолжала Мягкова. – За это время нужно будет уничтожить все данные из компьютера Горелова и Шубской. И не забудь о бумагах, которые нужно сжечь. Взломай сейф, чтобы имитировать ограбление, а улики подбрось Колесниковой и Луневу.
– Приступаю к выполнению, – отрапортовал Калиф. – Но не в моих правилах работать без аванса.
– Деньги перечислю на твою карточку в течение часа, – сухо произнесла Мягкова и нажала на кнопку отбоя.
Котов мерил комнату шагами, досчитывая последние минуты. Наконец, потерев ладони, он снял ковшик с огня и залил яйца холодной водой из-под крана. Тут же он нарезал толстыми кусками ржаной хлеб и принялся намазывать его заранее извлеченным из холодильника сливочным маслом.
Думая о чем-то, Мягкова добавила в оставшийся кофе сливки и сахар.
– Никита, – произнесла она, хмуря лоб, – скажи, ведь все обойдется?
Шумно отодвинув тяжелый стул, Котов сел на него.
– Анжела, я тебя хоть раз подводил? – Он провел ладонью по усам, испачкав их крошками и маслом. – Почему ты сейчас не доверяешь мне?
– Тебе я доверяю. – Мягкова вздохнула. – Просто как подумаю, что будет, если выяснится, что благотворительный фонд «Энджелс Харт» вовсе не усыновляет бедных слепых сирот, а продает их за границу на органы…
– Угу, – кивнул Котов, очищая белое яйцо от скорлупы. – А еще этот фонд наживается на детской порнографии и проституции… – Он щедро посыпал солью яйцо. – Может, нам в церковь пойти? Покаяться? Так и так, мол, грешники мы, и нет нам прощения.
– Никита! – взмолилась Мягкова. – Ты хочешь добить меня в это и без того поганое утро?
– Ну, не желаешь исповедоваться, так не надо. – Котов откусил сразу половину яйца и отправил вслед за ним щедро смазанный маслом хлеб. Быстро прожевав это месиво, он добавил: – Расслабься. Как будто мы первый год опекаем слепышей этих. – Он принялся за второе яйцо. – Даст бог, со временем и на других сироток выйдем. Будем, так сказать, расширять бизнес, заводить новые связи.
– Хорошо, если все будет так, как ты говоришь. – Мягкова допила последние капли из чашки и встала из-за стола. – Только если Никодееву станет известно о том, что мы на грани разоблачения, то нас тоже ликвидируют. И ты об этом знаешь не хуже меня.
– Наш губернатор не так глуп, чтобы перекрывать себе кислород. Не-е-ет. – Котов отрицательно покачал головой. – Мы его курочки, несущие золотые яйца. Таких курочек не режут, их берегут.
Фыркнув, Мягкова вышла из кухни. Котов тоже встал из-за стола и, смахнув крошки в руку, выбросил их в мусорное ведро. Выйдя из кухни, он закрылся в туалете.
Мягкова зашла в ванную и, включив подсветку на зеркале, принялась намазывать лицо кремом.
– И знаешь, Никита, – сказала Мягкова громко, чтобы Котов мог ее слышать, – кислород кислородом, но не забывай, что Никодеев не только с наших трудов кормится. – Она критически осмотрела свое лицо. – Едва запахнет жареным, как он захочет выйти из игры.
– Анжела, – глухо ответил Котов из туалета через стену, – выйти из такой игры, солнышко, не так просто. Мы не в песочнице куличи делаем. Мы торгуем детьми.
– Как раз об этом я тебе и говорю. – Приоткрыв рот, Мягкова красила ресницы тушью. – Если что-то пойдет не так, то Никодеев не станет с нами церемониться.
– Если бы да кабы, – раздраженно произнес Котов и спустил воду в унитазе. – Давай не нагнетать! Не пороть, так сказать, горячку!
– А мне кажется, что это ты недооцениваешь губернатора. – Мягкова провела помадой по губам и промокнула их салфеткой. – Ты считаешь, что Никодеев не захочет терять долю, поэтому вытащит нас из любого дерьма? Так он найдет других на наше место. Ему все равно, с кем работать.
– Нет, я не считаю, что он нас погладит по головке или простит за ошибки. – Котов стоял в дверном проеме, застегивая рубашку. – И если уж на то пошло, то ты не первая, с кем я в этом бизнесе. – Он набросил на свою мясистую шею галстук и принялся завязывать узел. – Но до бабских истерик никогда не опущусь, что бы ни происходило.
– Об этом я тебя не прошу. – Мягкова застегнула замок на косметичке и, задев Котова плечом, вышла из ванной. – Я просто хочу, чтобы ты отнесся к проблеме серьезно, – крикнула она из коридора. – Потому что разоблачение – это не только конец бизнеса, а конец и нам с тобой. Без суда и следствия.
После этих слов Котов услышал, как открылась и закрылась входная дверь. Он посмотрел на свое круглое усатое лицо в зеркале.
– Господи, как же ты меня задолбал, Никита Сергеевич! – Он покачал головой. – Устал я в твоей шкуре, устал. Но другого взять негде. Есть только это мурло, блин, а другого не выдали. Приходится так и жить. – Упершись ладонями в умывальник, Котов приблизился к своему отражению. – Зачем, а, Никита Сергеевич? А хрен его знает. Все живут – значит, надо…
Глава 9
Идет охота!
В маленьком неуютном дворе было полно забитых до отказа мусорных баков, в которых рылись все: дворняги, кошки, вороны и люди. Кто оказывался расторопней, тот мог успеть раздобыть что-нибудь вкусное или необходимое для жизни. Например, с жуткого похмелья выпить остатки апельсинового сока из пакета и найти пару практически целых носков, не лишних в такие морозы. Еще можно было съесть колбасные шкурки или плохо обглоданные кости. Каждый мог найти здесь необходимое именно ему, и для каждого здесь находилось место. При этом животные, птицы и люди умудрялись не ссориться, а вполне мирно уживаться вместе. Они все были способны не только довольствоваться малым, но и делиться этим немногим с другими нуждающимися. Хотя что может уравнивать лучше, чем совместные поиски добычи в мусорных баках?
Двор образовывали три девятиэтажных дома, похожих на общежития, с квартирами типа «гостинка». На пятом этаже одного из домов, в самом конце длинного полутемного коридора, вечно заваленного каким-то хламом, снимала квартиру пара, неофициально носившая фамилию Хопкинс. В быту они пользовались простыми именами – Рафик и Лара. Когда-то им, как и всем, казалось, что их ждет большое будущее и широкие горизонты. И сейчас, глядя на них, было сложно поверить, что в свое время Рафик проходил стажировку в Германии, а Лара преподавала английский в лучших вузах города. Но это было давно. Так давно, что они оба больше не помнили этого времени. Иногда лучше забыть о чем-то, чем страдать, понимая, где ты находишься теперь.
