Разрубленное наискось тело наместника еще опускалось, когда Акио не услышал — ощутил всем телом опасность.
Не рассуждая, не думая, повинуясь одному инстинкту, он, пригнувшись, нырнул вперед. Развернулся и вскинул меч.
Вовремя.
Брошенное в спину заклинание наткнулось на сталь и распалось. Остаток вложенной в него силы протащил Акио по гальке, швырнул спиной на скалу, вышибая дух.
Он не глядя ответил магическим ударом. Со стороны противника послышался вскрик боли.
Мия! Что с ней?
Короткий взгляд в ее сторону успокоил его. Девушка лежала там же, где Акио оставил ее. Занятые местью самураи не уделили ей внимания.
Пущенный генералом порыв ледяного ветра разметал противников. В два прыжка он оказался рядом с Мией и перекинул ее через плечо. Нащупал и дернул невидимый поводок…
Теперь важно успеть подняться вверх по тропе раньше, чем вассалы Горо придут в себя.
Он ударил еще раз, обрушив ледяной смерч на противников, и мрачно ухмыльнулся, услышав крики боли за спиной.
— Держи его! Уйдет же, — голосил кто-то из воинов.
И голос Дзиро Асано:
— Спокойно! Ему никуда не деться с острова.
Если бы не необходимость беречь дыхание, генерал бы рассмеялся.
Стрела пропела над ухом и разбилась о камень сотней голубых искр. Акио снова отмахнулся, как от надоедливой мухи, послав за спину «Улыбку севера». Для любого более сложного заклинания требовалось остановиться и сосредоточиться.
Генерал не сомневался, что справится с любым из оставшихся за спиной самураев. Порознь или вместе, сражаясь с помощью катаны или магии, — не важно.
Но время! Пока будет идти бой, подбегут другие. Всех воинов клана ему не одолеть.
И Мия…
Девушка безжизненно свисала с его плеча, напоминая, что дорога каждая минута.
Еще дважды рядом свистели стрелы. Пущенные слабой рукой, на излете, они были безвредны.
Генерал преодолел гребень и остановился. Довольная улыбка осветила сосредоточенное и мрачное лицо.
Навстречу Такухати, переливаясь всеми оттенками пламени, спускалась огненная птица.
Сегодня фэнхун не играл в строптивца, поэтому высоту они набрали в считаные мгновения.
Далеко внизу грязным серым пятном посреди вод цвета аметиста лежал Кобу. По приказу всадника птица сделала круг, разворачиваясь грудью на северо-восток. Упругие струи встречного ветра били в лицо, несмотря на встроенную в седло магическую защиту.
Мия обвисла в объятиях Акио — неподвижная и холодная, словно уже готовилась расстаться с этим миром. За все это время девушка пришла в сознание лишь на мгновение, когда он усаживал ее в седло и затягивал ремни. Пробормотала в бреду «здравствуй, Хоно», — и снова отключилась.
Тревога за нее мешала мыслить трезво. Такухати с трудом сдерживался, чтобы поминутно не дергать повод, принуждая птицу лететь быстрее.
Так только загонишь летуна до смерти. Фэнхун и без того работал крыльями на пределе усилий.
Они успели преодолеть почти половину пути до Эссо, когда резкий порыв ветра ударил в спину, подбросил фэнхуна вверх. Птица замахала крыльями чаще, выравнивая курс. Генерал оглянулся и громко выругался.
За спиной сплошной черной стеной в проблесках молний надвигалась буря.
Дзиро! Акио еще раз выругался, вспомнив улыбчивого племянника Горо.
Генерал слышал, что мальчишка хорош в заклинании штормов, но чтобы настолько…
Эманации чужой силы носились в воздухе, чуть покалывали кожу голубыми искрами. Синий абрис магического пламени подсвечивал контур туч. От красоты и мощи стихии захватывало дух.
Налетевший вихрь подхватил птицу и седоков словно сухой лист, подбросил к небесам, а потом швырнул навстречу волнам.
Уже почти у самой воды фэнхун сумел выровняться, тяжело хлопая крыльями.
«Буря быстрее меня, — в мыслеречи птицы звучала обреченность. — Мы погибнем».
— Поговори мне! — сквозь зубы прошипел генерал, направляя летуна к скалистому островку посреди бушующего океана.
Это был крохотный клочок суши длиной в пару сотен шагов. Бури и шторма глодали его восемь из двенадцати месяцев в году, с корнем выдирали едва взошедшие деревца. Лишь в короткое северное лето островок оживал. Поросшие можжевельником скалы покрывались сорной травой, в которой изредка пламенели соцветия рододендронов. На камнях у воды любили отдыхать тюлени, а в скалах гнездились альбатросы и чайки.
Когда огненная птица опускалась на гальку у кромки воды, небо над островком уже почернело. Генерал, ругаясь, ослабил ремни, выдернул девушку из седла.
— К скалам, — скомандовал он.
Северный край острова вздыбливался беспорядочным нагромождением каменных глыб. Одна из них слегка нависала, образуя естественное укрытие. В выемке между камнями прятались прошлогодние птичьи гнезда, похожие на спутанные клубки сухой травы.
Акио с предельной осторожностью уложил Мию под навес и кивнул фэнхуну:
— Полезай туда.
«Что? В эту нору?» — Мыслеречь летуна была богата на интонации. Вне всяких сомнений, фэнхун оскорбился, услышав приказ.
— Будешь греть и защищать Мию, — прорычал генерал. — Быстро!
И, уже не обращая внимания на птицу, обнажил катану, чтобы вогнать клинок в землю меж камней.
Успел!
Налетевшая на островок мгновением позже волна скатилась по стенкам созданного Акио защитного поля, словно омыла гигантский невидимый пузырь. Ветер запел в скалах, все больше усиливая напор.
Такухати сосредоточенно сдвинул брови и положил руки на рукоять меча.
Ему предстояло в одиночку держать щит против бури.
Дракон кружил рядом, мечтая заполучить Мию в холодные и влажные объятия. Она отбивалась, вырывалась и бежала, оскальзываясь на гладких камнях. В темноту, где таился, поджидая добычу, огромный тигр. Шерстинки на его шубе полыхали языками огня и роняли искры на обожженную землю.
Тигр и дракон играли. Скалились, пугали, гоняли друг к другу измученную девушку. Мия металась между ними, чувствуя, как последние силы оставляют ее.
Она споткнулась, упала и не смогла встать. Дракон подошел и лег с левой стороны. От его тела расходился сырой холод. Справа лег тигр, обжигая испепеляющим дыханием.
Жар, холод и слабость.
— Уходи! — сказала Мия дракону и закашлялась. — И ты тоже! — велела она тигру.
Дракон насмешливо фыркнул, тигр дернул ухом. И все.
Мия рассердилась, и гнев помог побороть страх и слабость.
— Убирайтесь оба! — крикнула она.
