— Он же чей-то вассал?
— Был, — бесстрастно подсказал господин Кондо. — Вассал и управляющий городским имением клана Оэ. Две недели назад сюзерен отрекся от него. В тот же день Куросу Ёшимитсу покинул Тэйдо, не оставив адреса.
— Найди его! — выплюнул даймё. — И узнай про него все, что получится раскопать.
Кондо поклонился — коротко, по-военному — и вышел. Тогда Нобу, молчавший в углу во время доклада, рискнул подать голос:
— Зачем тебе этот Ёшимитсу?
— Если ищу, значит, надо, — отрезал Акио.
По лицу старшего брата было видно, что он раздражен сверх меры. В такие минуты Нобу старался не лезть под горячую руку, но сейчас ему стало обидно.
— Ты сам позвал меня! — Он услышал в своем голосе жалобные мальчишеские интонации, которые ненавидел, и разозлился. — Сказал, что мне надо учиться. Хорошая учеба, если на все вопросы только «заткнись» и «отстань»!
Нобу и не надеялся, что брат внемлет, просто хотел высказать обиду, но Акио тяжело выдохнул, растер лицо руками и кивнул.
— Ты прав. — Из кошелька на поясе он извлек металлическую бляху и щелчком отправил по полированной глади стола в сторону Нобу. — Вот…
— Что это?
Младший Такухати медленно поднял бляху за разорванную металлическую цепочку. Она оказалась неожиданно тяжелой — целиком литой из золота, с оттиском «Аль Самхан». Он прикоснулся к ней и чуть не выронил. Чужая мощная магия, заключенная в амулете, обжигала.
— Виим Аль Самхан, — с кривой усмешкой пояснил брат. — Ёшимитсу подарил его Мии…
— Той самой гейше?
— Теперь я хочу найти его, чтобы расспросить, откуда у него такая вещь и какого демона он дарит такие подарки.
Нобу замолчал, переваривая дикие новости. Что-то не сходилось.
— Слушай, все это очень странно, — начал он осторожно. Когда речь заходила о той самой гейше, разговор с братом напоминал переход бурной реки по тонкому льду. — Откуда ты знаешь, что подарок сделал именно Ёшимитсу? С ее слов?
Брат нахмурился, но промолчал, и Нобу понял, что попал в цель. Поэтому он продолжал, все больше воодушевляясь:
— Это ведь та самая девушка, за которую ты заплатил двадцать пять рё на мидзуагэ? Которая потом опозорила тебя отказом? Из-за которой ты поссорился с Асано? Слушай, тебе не кажется, что все это выглядит очень подозрительно и странно?
— Нет! — отрезал Ледяной Беркут, но Нобу уже было не остановить.
Почувствовав возможность стать полезным брату, он вцепился в нее, как рыба-прилипала вцепляется в брюхо акулы.
— Чем эта девка так приворожила тебя? Ты же становишься невменяемым, когда речь заходит о ней! Даже мысли не допускаешь, что она может лгать! Не хочешь верить в ее виновность? А ведь она могла все подстроить…
— Заткнись! — прорычал даймё. Глаза его засияли бездонной небесной синевой. — Ты забываешься, вассал! Когда мне потребуется совет, я спрошу, а пока молчи и выполняй приказы. Понял?
Нобу вскочил. Глаза пекло почти непереносимо, в горле появился горький ком.
— Понял?
— Я понял вас, господин, — глухо выдавил младший Такухати. — Разрешите удалиться?
— Иди.
К двери он брел почти на ощупь, не видя ничего из-за застилающих глаза слез.
Акио дождался, пока за младшим братом закроется дверь, и с чувством выругался.
Слова Нобу неприятно перекликались с собственными невеселыми мыслями. С голосом, который теперь не умолкал день и ночь. То злобствовал, то обвинял, то насмехался.
Даймё и сам знал, что перешел рубеж. Еще немного, и болезнь нельзя будет скрыть. Будь на месте Мии любой другой человек, Акио уже велел бы бросить его в яму. Просто так, на всякий случай. Или хотя бы запереть в комнате. И, конечно, никакого доступа к бумагам.
К чему рисковать?
Его доверие к наложнице было глупым, ничем не объяснимым, нелогичным и опасным. Не дай боги, о нем прознают даймё южных островов. И в первую очередь Коджи Накатоми, в лице которого Акио всерьез рассчитывал найти замену Асано.
Но все же Мия не лгала… Его девочка не умела лгать. Открытая, доверчивая, она не умела даже скрывать свои чувства.
«Или умеет врать слишком хорошо, — хихикнул в ушах старческий голос. — Как она тебя взнуздала! Заглядываешь в рот безродной шлюшке, веришь каждому ее слову. Ага, она тебе расскажет, что у нее никого не было, как же…»
— Заткнись! — В бешенстве Такухати запустил чернильницей в стену. Стены и пол украсились черными пятнами.
Резкий, чуть кисловатый запах туши вдруг вызвал в памяти совсем неуместную картину. Ровные черточки иероглифов на плотной бумаге, нежная кожа под пальцами, шелк, скользнувший с плеча на татами, и тихий всхлип: «Ах, господин! Так хорошо!»
Воспоминание было таким ярким и зримым, почти физически ощутимым, что он почувствовал возбуждение и снова беспомощно выругался, разглядывая учиненный бардак.
С этим надо что-то делать. Он не в себе.
Несколько раз вдохнув и выдохнув, Акио постарался успокоиться. Владелица чайного домика подтвердила слова Мии насчет амулета, как и несколько гейш, присутствовавших тогда в купальне. Куросу Ёшимитсу действительно оказался подозрительным сверх всякой меры. И все факты, которыми располагал Акио, никак не противоречили рассказу девушки.
В дверь робко постучали. Акио открыл ее рывком, про себя радуясь возможности выплеснуть накопившееся раздражение.
— Ну? — прорычал он, оглядывая съежившуюся служанку.
— Господин, прибыл Коджи Накатоми, — пролепетала женщина.
Перед глазами встал отец, когда он орал на прислугу в минуты дурного настроения. Акио скривился. Нет, он не станет поступать так же. Служанка не виновата, что ее даймё забыл о назначенной встрече.
Впереди переговоры с потенциальным союзником. Он должен успокоиться.
Замена Асано нашлась неожиданно быстро. Даймё Киу-Шима — крупнейшего из южных островов — сам завел разговор о возможном объединении родов Накатоми и Такухати.
Меж строк последнего письма с брачным предложением читался намек на военный союз, поэтому Акио охотно дал согласие. Клан Накатоми имел куда меньше денег и влияния, чем Асано, но его глава не был двуличным торгашом. И он считал себя должником Акио с того дня, как войска под предводительством молодого генерала Такухати вошли в почти разрушенный накануне землетрясением Хоти, чтобы помочь оставшимся в живых жителям.
Лучше менее могущественный, но достойный доверия союзник.
Если бы не необходимость жениться на дочери Коджи для закрепления договора! При мысли, что он должен будет привести в Ииуваси-дзё чужую женщину и назвать ее хозяйкой, на Ледяного Беркута накатывало невероятное раздражение.
