— Ты права, так и сделаем, — выдохнул он, — да и медлить нельзя. Красные Монахи не так далеко… — он посмотрел на меня в упор, вдруг вскочил и схватил за плечи. — Дай мне слово, что ты защитишь ее! Поклянись мне самым святым, что для тебя есть, что моя дочь будет жива и невредима!
— Я клянусь тебе, — мой голос дрогнул, — я клянусь тебе Священным Огнем. Пока я жива, я буду защищать ее.
Послышался топот детских ножек, и в гостиную заглянула Лия. Быстрыми шажочками подошла к нам, и обняла отца. Асиф судорожно вздохнул.
— Лия, — он говорил спокойно и даже с улыбкой, — беги в свою комнату и собери вещи. Немного одежды и пару игрушек. Некоторое время ты поживешь в другом месте.
— А ты? — спросила она.
— А я скоро к тебе присоединюсь. Но тебе нечего бояться, с тобой будет Карина, — слова явно давались Асифу с трудом.
Было видно, что Лию терзают противоречивые чувства. С одной стороны, она не хотела расставаться с отцом. Но с другой, я вызывала у нее какую-то просто безграничную радость.
— А это надолго? — спросила она.
— Нет, ты даже соскучиться не успеешь. — Асиф ласково погладил ее по кудрявым волосам.
Она убежала в свою комнату. И минуты через две вернулась с ворохом вещей, которые мы с ней утрамбовали в мой рюкзак. Дрыхнувшего там на сложенном плаще Прядущего я выдворять не стала, и паучок был нещадно завален.
— Нужно спешить. — Асиф был мрачен.
Мы вышли из дома. Народ все еще не разошелся.
— Авенсис! — позвала я.
Когда появился мой белоснежный грифон, все дружно заахали. Видимо, помнили его еще по Олиму.
— Грифон! Белый грифон! — восторженно завизжала Лия и подбежала к Авенсису, едва он опустился на землю.
— Я помню тебя, грифон… — прошептала она.
— Я тоже помню тебя, жрица смерти, — ответил Авенсис, повернулся ко мне: — Карина, Красные Монахи близко. Они идут сюда за ней.
— Он тоже тебя помнит, — пробормотала я Лие и тихо добавила ее отцу: — Асиф, они уже близко.
— Тогда не медлите. — Он на мгновение судорожно прижал дочь к себе.
— Папа, — спросила она изумленно, — ты плачешь?
— Нет, малышка, тебе показалось, — улыбнулся он, нехотя отпустил и посадил на Авенсиса. Девочка от восторга едва дышала.
Асиф схватил меня за руку и едва слышно прошептал:
— Береги ее.
В его глазах плескалось такое отчаяние, что у меня дыхание перехватило, не могла вымолвить ни слова, только кивнула.
Села на Авенсиса, крепко держа сидящую передо мной Лию.
Грифон осторожно поднимался в воздух.
— Папа, смотри, я лечу! — захлебывалась от восторга Лия. — До свиданья! До свиданья! — она махала ладошками людям под нами.
— Куда, Карин? — спросил Авенсис.
— Во дворец к Эридану, — попросила я. — Как можно быстрее и желательно без приключений.
Очень хотелось верить, что хоть в этот раз все обойдется.
Мы летели уже около четырех часов. Лия задремала, и я только чудом умудрялась держать ее и не сваливаться самой. Стало заметно темнее, хотя до вечера еще было далеко. Плотные тяжелые тучи закрыли небо, намекая о приближающемся ненастье.
— Вот-вот разразится гроза, — предупредил меня Авенсис. — Нам придется искать убежище и переждать ее.
— Блин, — с досадой пробормотала я, — а если Красные Монахи нас настигнут?
— Гроза остановит не только нас, но и их, — возразил грифон, — а насчет убежища… Видишь на востоке горную гряду, она испещрена ходами, мы вполне можем отыскать там пещеру.
— Хорошо, — я кивнула. — Давай так и сделаем.
Авенсис заложил аккуратный вираж, горы приближались. Если мне не изменяли скудные познания орбаганской географии, они назывались Пустые.
Гроза началась прежде, чем мы добрались до пещеры. Сверкнувшая молния была настолько яркой, что я невольно зажмурилась. И загрохотало так, что Лия вздрогнула и проснулась.
— Не бойся, — я ободряюще ей улыбнулась, — это всего лишь дождь.
И вслед за моими словами хлынул ливень. Даже не как из ведра, а как из пожарного шланга. За долю секунды мы промокли насквозь. Благо Авенсис уже углядел пещеру и прямиком туда спланировал.
Пещера оказалась небольшой, но по крайней мере сухой. Вглубь горы отсюда шел туннель, но я его разглядывать не стала.
— Карин, я на разведку, — предупредил грифон.
— А как же гроза?
— Мне-то она нипочем, — ответил он и скрылся за пеленой дождя.
Судя по черному небу и зарядившему ливню, это буйство природы грозило затянуться надолго. Обнаружив в углу пещеры кучу хвороста, я пыталась развести костер. Оказалось, что без талисмана это совсем не просто. Мокрая как лягушонок Лия сидела на камне, обхватив коленки руками, и дрожала от холода.
«Правильно, — противным голосом гнусавила моя совесть, — мало того что ты лишила ее нескольких лет жизни, так теперь еще и замерзнет бедняжка. А ты, между прочим, Асифу слово давала, что будешь оберегать ее. Думаешь, он обрадуется, когда ты вернешь ему дочь как минимум с воспалением легких?»
— Замерзла? — виновато спросила я.
Мне очень сложно было с Лией общаться. Наверное, потому, что считала ее восторженное отношение ко мне незаслуженным.
— Нет, — посиневшими губами прошептала девочка. — Я как ты, я не мерзну.
Развеивать этот миф и признаваться, что у самой зуб на зуб не попадает, я не стала. Вспомнила о своем плаще в рюкзаке. Учитывая, что лежал он на самом дне, пришлось вытряхивать все содержимое на каменный пол пещеры.
— Ой, какая… — с любопытством пробормотала Лия, когда на пол шлепнулся гематитовый череп.
Я едва не заорала с перепугу. Сей предмет вызывал у меня крайний ужас.
— Прядущий, — хмуро поинтересовалась я у прыгающего по хворосту паучка, — это ты его туда положил?
— Я ее туда не клал, — ответил Прядущий, — Светка твоя в Башню в рюкзаке притащила, а ты именно этот рюкзак и хапнула. Просто смотреть надо было, куда вещи пихаешь.
Пока я разбиралась с Прядущим, Лия тихо встала, подошла и подняла череп. Он тут же засветился. Но не так как у меня, свет был ровный и спокойный.
— Лия, — перепугалась я, — ты лучше эту штуку не трогай, пожалуйста.
Подставила рюкзак, она положила туда череп. Я закутала девочку в свой плащ и с горем пополам все-таки развела костер. Благо в кармане рюкзака нашлись спички.
Сидели с Лией напротив друг друга и грелись. Я смотрела на огонь, сдерживая порыв прикоснуться к нему. Я не боялась, что получу ожог, я боялась, что рухнет моя последняя надежда на то, что мой талисман все же возродится. А еще я думала о Руслане. Хотя, если уж честно, о нем я думала вообще все время, и от этого становилось все хуже и хуже. Даже зная теперь, что я дорога ему, все равно толком радоваться не могла. Уж очень напрягало меня это «нелюбовь». Да и неотвратно понимала, не дадут нам с Русланом быть вместе. Вот только знать бы еще почему.
