— Это папа сказал, что так в сказке говорится.
Ну да, для Асифа явно главное счастье — это его дочь.
— Ну ладно, проехали. А дальше что?
— У людей не было детей, потому что они не любили друг друга, — пояснила она. — Любви еще не существовало тогда. И люди были несчастны и не радовались ни яркому небу, ни теплому ветру, ни прекрасным цветам. Они бродили в одиночестве, и их бессмертие стало для них тяжелой ношей. Ведь каково жить вечность, но при этом никого не любить?
— Думаю, невесело. — Я попыталась улыбнуться, но не получилось. Невольно Лия затронула самую больную для меня тему.
Она между тем продолжала:
— И тогда один из людей увидел сон. Что на вершине самой высокой горы, куда не добраться ни одному смертному или бессмертному, стоит алтарь, а на алтаре горит огонь. Но что такое огонь, люди тогда не знали, так что он не понял, что это огонь. Он решил, что это чудо.
— Дай угадаю, что было дальше. Он пошел на эту гору, принес людям огонь, они завели себе детей и жили долго и счастливо.
— Нет, не так, — Лия замотала головой, — увидев этот сон, эреклонар…
— Что? — у меня дыхание перехватило. — Что ты сказала?
— Что эреклонар увидел сон про огонь, — ответила Лия, — ну про алтарь на вершине самой высокой горы и…
— Лия, погоди, что значит «эреклонар»?
— Ну это такой человек, очень-очень особенный, — она даже растерялась, пытаясь объяснить то, что для нее было сформировавшимся образом, — который может совершить что-то крайне для всех важное. Вот больше никто не может, а он может. Ты дальше-то слушать будешь?
— Буду, — я кивнула. Даже мерзнуть перестала, стараясь не упустить ни одного слова.
— Эреклонар не знал тогда, что такое этот огонь, но решил добраться до волшебного алтаря и увидеть это чудо собственными глазами, — продолжала Лия.
— А звали его как? — осторожно спросила я.
— Не знаю, папа не говорил. — Лия пожала плечами. — Долго-долго эреклонар скитался по миру в поисках этой самой высокой горы. И когда уже совсем отчаялся, увидел он на горизонте окутанную плотными облаками самую высокую в мире гору. И поднялся эреклонар на ее вершину. А там на алтаре из черного кристалла горел огонь. Коснулся огня, и огонь не обжег его, и почувствовал эреклонар странное тепло в сердце. Всего на один миг, но забыть его он уже не мог. Огонь тут же исчез, и отправился эреклонар искать его по всему свету. Зло и Тьма пытались остановить его, посылая страшных чудовищ, но он победил их всех, сулили ему несметные сокровища, но он презрел их.
— И нашел он огонь? — тихо спросила я.
— Не, не нашел, — сонная Лия зевнула. — Всю свою бессмертную жизнь искал и так и не нашел. А потом еще и смерть была подарена людям. Так что умер он, так и не найдя тот огонь.
— Какая-то неправильная у тебя сказка, — насупилась я. — Эреклонар должен был найти огонь, влюбиться в хорошую девушку, и они жили бы долго и счастливо. Давай такой конец сделаем.
— Это будет исторически неправдоподобно, — едва ли не по буквам выдала Лия.
Прядущий истерично захихикал.
В ответ на мой изумленный взгляд девочка пояснила:
— Папа так говорит.
— Грустная сказка, — подытожила я.
— Ну почему грустная-то? — пробормотала Лия, уже засыпая. — Эреклонар ведь все равно не сдастся, он найдет. Вот расцветут огненные цветы, и найдет…
Ее ровное дыхание свидетельствовало о глубоком сне.
— Прядущий, — шепотом спросила я, — это ведь не просто сказка? Ну не может же быть таких совпадений!
— У каждого человека есть ответы на все свои вопросы, — философски изрек серебряный паучок.
— Ну, Прядущий! — тихо взвыла я.
— Сама думай, — отмахнулся он и впал в свою спячку, повиснув у меня на сережке.
— У-у, предатель, — обиженно засопела я.
Но несмотря на хороводы лихорадочных мыслей и холод, я заснула практически сразу.
Руслан стоял напротив стены с картой миров в Башне.
— Что ты тут делаешь? — испуганно прошептала я. — Тебя же могут Паладины здесь увидеть.
— Не думай об этом, у нас мало времени, совсем скоро ты проснешься. Из-за того, что явно долбанутый во всю голову Эридан поставил запрет на телепортацию, я никак не могу тебя найти, — досадливо произнес он. — Я лишь смутно чувствую, где ты. Пока получилось ограничить твое возможное пребывание четырьмя мирами: Талим, Вейдием, Cummeex и Эниенна. Но время сейчас играет не на твоей стороне, я могу просто не успеть проверить их все и до тебя добраться.
— Не волнуйся, я справлюсь, — заверила я. Все-таки название одного из миров показалось мне смутно знакомым.
— Я не сомневаюсь, что ты справишься, даже без талисмана, — мягко возразил Руслан. — Но я не хочу, чтобы ты лишний раз рисковала.
Я поспешила сменить тему.
— Это ведь снова сон, да?
— Да, — Руслан кивнул. — Но только для тебя. Осталось совсем немного подождать, и мы встретимся уже наяву.
— Руслан… — мой голос дрогнул. — Я должна сказать тебе кое-что.
Он молча на меня смотрел, ожидая продолжения. Я кое-как собралась с решительностью.
— Я не могу так, понимаешь. Мы ведь не любим друг друга, это факт. А что, если день-два, и иллюзия исчезнет?
Я опустила глаза. Да, меня безудержно манило к Руслану, но в то же время сила этого чувства пугала жутко. Мне казалось, что я растворюсь в нем и перестану существовать как личность. А если еще и все закончится полным разочарованием, я этого просто-напросто не переживу.
Руслан помолчал и с легким раздражением ответил:
— Ну исчезнет через день-два, и что? Зато у нас будут эти два дня. Очень даже немало.
Ну ясно. Ему просто все равно. Это для меня будет катастрофа, а он плечами пожмет, мол, бывает, и дальше пойдет. Вот, честно, не хотела злиться, но эмоциональный накал последних дней не мог не сказаться.
— Вот мы все и решили, — холодно ответила я. — Не были вместе, нечего и начинать. Я как-нибудь переживу, а ты уж тем более.
Глаза Руслана вмиг потемнели.
— Извини, Карина, но это уже не тебе решать.
Вот и пожалуйста, очередное доказательство того, что ему и вправду на мои чувства плевать.
— А кому? Единолично тебе, что ли? Ну-ну, а не пошел бы ты лесом вместе со своими решениями. И вообще, оставь меня в покое! Не хочу я тебя ни видеть, ни слышать! И не смей больше приходить в мои сны!
— Не переживай, очень скоро мы с тобой встретимся наяву. — Глаза Руслана сейчас были почти черными. — И вот тогда, Карина…
