— Здравствуйте, — растерянно пробормотала я, инстинктивно сжав пальцами ладонь Руслана, так было спокойней.
— Тебе нечего бояться, — голос потеплел. — Мы не причиним зла ни тебе, ни ему.
— Разве нам теперь можно причинить зло? Мы ведь мертвы.
— Природа смерти непостижима для вас, людей, — ответил голос. — И возможно все.
Он немного помолчал и продолжил:
— Ты пыталась спасти его, зная, что погибнешь сама. В последнее мгновение у него еще оставались силы, чтобы телепортироваться самому, но он остался с тобой. Вы пожертвовали ради друг друга самым бесценным сокровищем — собственной жизнью… Не жалеешь?
Я даже улыбнулась.
— Извините, не знаю, кто вы или что вы, но любили ли вы когда-нибудь? Тогда вы могли бы меня понять.
— Вы не любите друг друга, — возразил голос.
Я проигнорировала это уточнение. Не поверю я в это. Больше никогда не поверю.
— О чем вы хотели со мной поговорить?
— О будущем. О вашем будущем.
— Будущем? — я растерялась. — Разве оно теперь есть?
— Оно есть всегда и наступает каждую секунду. И ты должна сделать выбор, Карина. Взять на себя ответственность сделать выбор за вас обоих, — сообщил голос очень серьезно.
— Что за выбор? — я насторожилась.
— Сейчас я тебе кое-что покажу.
Пространство вокруг смазалось на мгновение, и я увидела тонкую одиночную светящуюся нить, которая находилась немного в стороне от хаоса переплетения других.
— Что это? — спросила я.
— Это ваша с Русланом Нить. На всю безграничную Паутину Вечности единственная, на которой вы с ним остаетесь вместе. Но заметь, эта Нить в стороне от других. Все потому, что слишком много бед и смертей принесет такое будущее.
— Но если наше будущее все еще существует, значит вы намерены вернуть нас к жизни? — догадалась я.
— Все зависит от твоего выбора, — ответил голос. — Ты вернешься к жизни в любом случае. Но возвращать эреклонара слишком рискованно. Мы пойдем на это только при одном условии. У вас не будет общего будущего. Никогда и ни при каких обстоятельствах вы не сможете остаться вместе, стать едиными. Подумай, Карина, слишком многое зависит от твоего выбора.
— Это жестоко, — мой голос дрогнул. — Жестоко нас разлучать…
— Вы в любом случае будете разлучены. Мы же даем тебе возможность сохранить Руслану жизнь.
Я затравленно молчала. Смотрела на Руслана, и сердце щемило от безумной иссушающей тоски.
— Одна просьба… — прошептала я срывающимся голосом. — Руслан… Пожалуйста… Пусть он забудет… Пусть забудет то, что чувствовал ко мне… Я не хочу, чтобы он мучился…
Голос некоторое время молчал.
— Хорошо, — наконец, ответил он. — Я исполню твою просьбу. Твой выбор?
— Я согласна на ваши условия, — ответ дался с трудом.
— Прядущий! — тут же позвал голос.
Серебряный паучок мгновенно материализовался на той самой одиночной нити.
— Прости… — прозвучал у меня в голове его голос.
С едва слышным печальным звоном светящаяся нить оборвалась, разлетевшись золотистыми сполохами, но через мгновение погасли и они. Я едва не закричала от отчаяния.
— Возвращайтесь в мир живых… — говоривший будто бы удалялся.
Пространство вокруг смазывалось пятнами. Я уже не чувствовала рядом Руслана, словно он тоже исчез. И последнее, что я услышала, это знакомый голос. Едва слышно Кариан произнесла:
— У меня тоже будет одна просьба. Пусть она разделит его участь, забудет все…
Окончание фразы я не услышала. Почувствовала лишь как с нестерпимой тяжестью снова защелкнулись на моих запястьях знакомые ненавистные кандалы любовного заклятия. Все вокруг залил нестерпимо яркий свет…
Я открыла глаза и тут же села на кровати. Огляделась по сторонам, недоумевая, что я делаю дома у Вадима. За окном занимался рассвет. В спальне никого не было, но буквально через секунду вошли Эридан и Андрей. Я расплылась в радостной улыбке. Хотела вскочить, но только сейчас почувствовала на себе под одеждой тугую повязку и едва заметную скребущуюся боль в левом боку. Растерялась жутко, недоумевая, когда это меня успели ранить.
— Карин, тебе пока лучше полежать. — Эридан сел на край кровати.
— Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил Андрей.
— Да вроде нормально, — пробормотала я растерянно. — А что произошло-то?..
Всегда любила посиделки всей компанией у Вадима. Когда мы вот так вот, как сейчас, сидели на мягком ковре в зале и пили чай с печенюшками. А теперь еще в наше компании прибыло. Виталька лихо улыбался Рите, не замечая кровожадных взглядов Вадима. Вовка был задумчив и тих. Сияющая от какого-то внутреннего счастья Женя ни на секунду не отпускала руку Руслана. Он же был малость растерян и очень внимательно слушал, что рассказывали ребята.
Сообщение о том, что уже декабрь подходит к концу потрясло меня безмерно. Я даже сначала не поверила. Но погода за окном красноречиво свидетельствовала о разгаре зимы. То, что целых два месяца жизни выпали из моей памяти, ощутимо меня напрягало. Особенно услышав о происходивших событиях.
— Мадхит пробудил мертвого бога Девятиликого, что было чревато чуть ли не концом света, — рассказывал Вадим, — а потом еще Совет начал охоту за гематитовыми черепами богини смерти. В общем, жизнь била ключом.
— А как так получилось-то, что нам с Кариной память отшибло? — хмуро поинтересовался Руслан.
— Да просто в последней битве вам двоим очень здорово досталось, — пробормотал Олег.
— Ага, здорово, — Вадим хмыкнул, — да вы мертвы были минут десять, не меньше. Реально мертвы.
— И как это мы умудрились воскреснуть? — Руслан становился все мрачнее.
— Не знаем, — Вадим пожал плечами. — Просто вдруг оба в один момент задышали.
Я растерянно молчала. Ощущения были странные. Скреблась внутри какая-то неизвестная жуткая тоска… Но справа от меня сидел Эридан, а слева Андрей. И пусть я относилась к ним опять одинаково, но верила, что дело за выбором не станет.
— Все хорошо, что хорошо кончается, — нарочито весело подытожила Рита.
Мы еще долго не расходились. Я, Рита и Света двинули на кухню за новой партией сладостей. И вытряхивая из пакета в вазочку печенье, Света вдруг спохватилась:
— Карин, помнишь ты у меня спрашивала… — она осеклась. — Не помнишь.
— А что спрашивала-то? — полюбопытствовала я.
— Ты хотела узнать значение слов «эреклонар», «алаис» и «элаивиеллокнариель».
— Элаи… чего? Не, Свет, ты что-то путаешь, не могла я такого спрашивать, я это даже выговорить не в состоянии.
