Книга Офицерский штрафбат. Искупление, страница 159. Автор книги Александр Пыльцын

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Офицерский штрафбат. Искупление»

Cтраница 159

Естественно, что какая-то часть зрителей смотрела уже не на арену, а на гостевую ложу. Нам стало стыдно за беспардонность супруги генерала. Это когда о Василии и его семье стали много писать, я узнал из воспоминаний Александра Бурдонского, сына Василия от первой жены, что Екатерина Семеновна — женщина властная и жестокая. По-моему, и здесь она проявила не только эти негативные черты, но еще и нарочитую беспардонность и презрение к людям вообще. Утешала только мысль, что немцы не знали, что она жена сына великого Сталина, победившего гитлеровскую Германию.


После цирка полковник Пинчук уехал с гостями на виллу, где их уже ждал комендант Лейпцига полковник Борисов. Мне туда уже не нужно было, и я не был свидетелем того, что мне рассказывали очевидцы, как генерал Василий, увидев там обильный стол, накрытый в его честь, сказал полковнику Борисову: «Это все не для меня. Ешьте и пейте это сами. А мне покажите комнату, где я могу поужинать и отдохнуть». Оказывается, эти большие фургоны в автоколонне генерала были его походной кухней и складом-рефрижератором. За ним, оказывается, следовали повара и официанты, а также московские продукты и напитки. В общем, это было, как нам представляется теперь, естественным приемом, придуманным охраной сына Генералиссимуса. Все-таки в Германии могли найтись какие-нибудь «Отто Скорцени», которые, как известно, собирались совершить покушение на глав союзнических государств в Тегеране в 1943 году, а здесь такой случай…


В последующем обеспечении программы пребывания генерала Василия Сталина в Лейпциге я не участвовал, знаю только, что он провел в Лейпциге два дня, и дальнейших контактов у меня с ним не было. Осталось лишь ощущение необычного случая увидеть близко человека, родного нашему Генералиссимусу, да еще возникшая неприязнь к его супруге, так высокомерно ведущей себя напоказ.

Естественно, эта встреча с сыном нашего Верховного, всемирно признанного руководителя великого Советского Союза, не могла оставить меня равнодушным к его судьбе. И его выдвижение на более высокие воинские посты, и строгость Генералиссимуса по отношению к своему сыну-генералу, и гипертрофированное увлечение генерала Василия созданием спортивных команд и сооружений, и, чего греха таить, провокационное вовлечение его в алкогольные «компании» — все это имело место. Но было известно также, что, кроме четверых собственных детей (по двое от первой и второй жен), у Василия было еще и трое приемных, что говорило о его доброте и бескорыстии. А смерть его великого отца развязала руки Никите Хрущеву, организовавшему месть ушедшему в мир иной «хозяину».

Есть народное выражение: «Лягнуть мертвого льва может любой осел». Вот и захотел Никита «лягнуть» Иосифа Виссарионовича хотя бы через его сына, унижая его, издеваясь над ним вплоть до хорошо замаскированного убийства, как предполагают многие.

Пожалуй, именно в действиях Хрущева по отношению к сыну Сталина Василию проявилась антибиблейская версия постулата «сын за отца». Причем не об ответственности сына за дела и грехи отца, а просто низкая месть сыну за свою ненависть к его отцу, перед которым сам раболепствовал. Василий Сталин — жертва несостоявшегося культа личности Хрущева, несмотря на откровенные попытки самого Никиты Сергеевича создать культ своей личности. Недаром широко было известно изречение: «Был культ Сталина, но была и личность».


В моей многолетней воинской службе случалось много значительных встреч. Перейдем вначале к костромским.

О второй встрече с Семеном Михайловичем Буденным, которая случилась в конце 50-х годов прошлого века именно в Костроме, где я проходил службу заместителем командира 105-й воздушно-десантной дивизии по технической части, как и о третьей, я уже рассказал. Но Кострома подарила мне еще встречу с героическим защитником Брестской крепости, Героем Советского Союза Петром Михайловичем Гавриловым, и Николаем Николаевичем Скатовым, известным литературоведом-пушкинистом, тогда еще молодым, подающим надежды аспирантом.

Вначале о встрече с героем Бреста Гавриловым летом 1958 года. К нам в военный городок десантной дивизии приехал первый секретарь Костромского горкома КПСС Лещев Иван Григорьевич, сын его служил в нашей дивизии. Партийный руководитель города был частым гостем у нас и оказывал заметную помощь дивизии, особенно в стройматериалах. В этот раз он позвонил и сказал, что хочет встретиться именно со мной, заместителем комдива по технической части. Меня несколько насторожило такое желание Лещева, но все прояснилось, когда с ним приехал Герой Советского Союза, представившийся просто: «Гаврилов Петр Михайлович. Хочу посмотреть, как служит мой племянник».

Оказалось, его племянник учился в дивизионной автошколе, находившейся в моем подчинении. А сам Петр Михайлович оказался тем самым майором Гавриловым, который в 1941 году, будучи командиром 44-го стрелкового полка 42-й стрелковой дивизии, все 32 дня возглавлял героическое сопротивление бессмертного гарнизона Брестской цитадели. Как известно, даже фашисты вынуждены были признать мужество и стойкость защитников крепости.

Вот только одна фраза из доклада командующего 4-й немецкой армией генерал-фельдмаршала фон Клюге: «Враг защищается упорно и ожесточенно. Русские отвергли все предложения о капитуляции… Сражались до последней минуты и до последнего человека». Этим последним человеком и был майор Гаврилов Петр Михайлович. Его, последнего из живых защитников крепости, израненного, обессиленного, в бессознательном состоянии, немцам удалось наконец взять в плен.

Ко времени нашей встречи в Костроме это был пожилой мужчина, на лице которого отпечаталось в полной мере доставшееся ему лихо, о котором после встречи со своим племянником он, человек немногословный, поведал, хотя и очень кратко. Рассказал тогда нам Петр Гаврилович о своих злоключениях как-то нехотя, и о пережитом почти за 4 года фашистского плена, и о непросто складывавшейся судьбе его потом, когда уже в победном мае 1945 года он был вызволен из фашистской неволи. Поведал он, правда, не очень подробно и о том, как после длительной, не всегда уважительной проверки уже нашими органами в «сибирской ссылке» ему все-таки поверили и возвратили в офицерские кадры Красной Армии. Он счастливо миновал почти неизбежный по тому времени штрафбат на дальневосточных фронтах и после мая 45-го до конца войны с Японией. Назначили его тогда начальником лагеря военнопленных японцев. Дескать, с учетом «приобретенного опыта».

В 1956 году вышла книга Сергея Сергеевича Смирнова о героических защитниках Брестской крепости. Петра Михайловича Гаврилова, уже уволенного тогда в запас, восстановили в партии, и 30 января 1957 года, через 12 лет после освобождения из плена, ему было присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Оказывается, иногда книги честных писателей играют большую роль в восстановлении правды, чему, надеюсь, послужит и эта книга.


В июле 1944 года, мы, штрафбатовцы, совместно с полком 38-й гвардейской стрелковой дивизии из последних сил сдерживали рвущиеся из брестского кольца превосходящие силы противника западнее Бреста. Тогда о геройском подвиге защитников Брестской крепости никаких подробностей еще не знали, а только слышали от некоторых наших бойцов-штрафников, бывших офицеров с довоенным стажем воинской службы, о долгом сопротивлении врагу гарнизона Брестской крепости.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация