Несколько слов «по поводу». Павел Тавлуй, водивший в Рогачевский рейд минроту без тяжелых 82-мм минометов как стрелковую, был настолько одержим получением боевого опыта во всех ипостасях, доступных в штрафбате, что попросился у комбата после освобождения Рогачева дать ему, минометчику, покомандовать стрелковой ротой. В этом качестве он хорошо проявил себя и в обороне, и при взятии Бреста. И вот тогда, когда со взятием Бреста мы завершили уже и освобождение от фашистских оккупантов всей Белоруссии, майор Тавлуй вместе с начальником разведки, тогда уже капитаном Тачаевым, был направлен на фронтовые курсы комбатов. Место командира минометной роты занял один из командиров взводов этого подразделения, капитан Пекур Федос Ильич, белорус огромного роста, невозмутимостью характера не очень отличавшийся от своего предшественника.
Забегая вперед, скажу, что Тавлуй, получив после курсов назначение комбатом в обычную часть, в батальон к нам больше не вернулся, а вот Борис Тачаев, наоборот, отказался от такой перспективы и настоял на возвращении в штрафбат, хотя и только на должность командира пулеметной роты.
Но это был «экскурс в будущее». А тогда, к середине февраля 1944 года, наш начальник разведки Борис Тачаев получил звание капитана, и однажды вечером небольшая группа офицеров отметила это дружеским коллективным ужином, не без спиртного, но в очень скромном количестве, не более привычной «наркомовской сотки».
Буквально через день-два нам показалось, что по какой-то неофициальной команде стали сокращать, казалось, безразмерные по времени и физической нагрузке часы боевой подготовки, стали больше времени отводить на отдых. Появились даже часы личного времени, в которые рекомендовали и письма родным написать, и обмундирование и обувь подремонтировать, для чего были организованы мастерские из умельцев-штрафников. Бывалые штатные офицеры и бойцы стали поговаривать о том, что через день-два получим боевую задачу, о которой — в следующей главе.
Глава 5
Рождение 8-го офицерского штрафбата
Сталинградская битва, враг рвется за Волгу,
Захватил Дон, Кубань, занимает Кавказ,
Только русские верят: «Теперь уж недолго,
Как начнем наступать — жди, Германия, нас!»
Анатолий Молчанов, ленинградский поэт
Артобстрел, минометы, винтовка и штык,
Зубами к победе сквозь этот ад,
Перед глазами победа — один только миг:
Только вперед — и ни шагу назад!
Рамиль Биктимиров
Когда меня из резерва офицерского состава Белорусского фронта назначили в командный состав 8-го офицерского штрафного батальона, у меня какое-то представление о штрафбатах уже имелось, но как далеко оно оказалось от реального! Это был тот самый штрафбат, который формировался одним из самых первых, еще на Сталинградском фронте в 1942 году, всего только через полмесяца после объявления исторического документа, Приказа НКО № 227 от 28 июля 1942 года, получившего в армейской среде название Приказ Сталина «Ни шагу назад!».
Многие из читателей, наверное, помнят, что мы, штрафбатовцы, «для внутреннего пользования» нарекли эту дату, 28 июля, как «День штрафника» в честь того самого знаменитого сталинского приказа, не только учредившего штрафбаты. Это дата издания эпохального приказа в самые критические для Родины дни, который наметил и обеспечил коренной перелом в тяжелой, с долгими отступлениями войне.
Наверное, не случайно эта дата удивительным образом очень точно совпала с Днем крещения Руси, важнейшим историческим событием, о котором не мог не помнить автор приказа Сталин, учившийся в свое время в духовной семинарии. Безусловно, день 28 июля 1942 года тоже можно считать днем своеобразного «Огненного крещения» нашей страны. Вместе с праздником Крещения нашей России нам есть что отметить, есть что вспомнить и есть КОГО вспомнить в этот столь значимый ДЕНЬ РОССИИ. Может, придет еще время, когда в нашей стране этот день, 28 июля, будет если и не праздничным, то важной датой исторического календаря Великой Отечественной войны.
Наш штрафбат первым был создан на Сталинградском фронте в соответствии с приказом по фронту № 073 от 13.08.1942 года и имел тогда № 1. Ему предстоял особо долгий боевой путь от Сталинграда до Берлина. На этом фронте началось формирование штрафбатов потому, что именно там, на Волге, решалась тогда судьба Советского Союза.
Первым командиром этого батальона был гвардии майор Григорьев Яков Федорович. Почти одновременно с ним формировался штрафбат Воронежского фронта и еще некоторые другие. На любом фронте, где потом появлялись штрафбаты, их нумерация начиналась с № 1.
Первым комиссаром нашего штрафбата был Ларенок Павел Прохорович — батальонный комиссар по воинскому званию.
Я постоянно ищу документальные материалы о 8-м ОШБ. К сожалению, мне пока не удалось «добыть» более подробных сведений о первом комбате Григорьеве, но мои поиски иногда приводят к очень важным подробностям. В архивах газеты «Советская Россия» за 11.11.2007 года нашел статью о том самом батальонном комиссаре, Павле Прохоровиче Ларенок, присланную в газету его сыном Анатолием, к сожалению, уже покинувшим наш мир. Полагаю, он не был бы на меня в обиде, если часть его статьи я включу в эту главу, тем более что свидетельства первого комиссара только усилят документальность моей книги. Вот некоторые фрагменты из воспоминаний комиссара Ларенка.
Фрагмент первый о том, как подбирались командиры и политработники в командный состав штрафбата. Я привожу его с некоторыми сокращениями:
«В первых числах августа 1942 года меня вызвали к начальнику политуправления фронта тов. Галаджеву. После непродолжительной беседы он предложил мне должность… комиссара штрафного батальона. Я согласился и через два часа был представлен Командующему фронтом Рокоссовскому. Был час ночи, когда я впервые в жизни увидел прославленного генерала. — Не струсите? — спросил Рокоссовский. — Это более опасная служба, чем в обычных частях. В бой поведете командиров. И сами пойдете рядом. — Не струшу, — ответил я. Дальше разговор велся в непринужденной форме. Рокоссовский расспросил меня о родителях, о семье, которая оказалась на оккупированной территории, о службе в армии. Потом Рокоссовский вызвал адъютанта и распорядился подготовить два приказа: один — о присвоении мне звания батальонного комиссара (я был старшим политруком), другой — о назначении меня комиссаром штрафного батальона. Рокоссовский встал из-за стола, крепко сжал мою руку и поздравил с присвоением очередного звания и назначением на новую должность».
Фрагмент второй — о дисциплине, вооружении и снабжении штрафников, искуплении ими вины:
«Дисциплина у нас была железная. Не помню ни одного случая неповиновения. Мы были хорошо вооружены, отлично обмундированы, ежедневно получали традиционные сто граммов. Ни в чем не было недостатка. Получивших ранение, даже незначительное, или совершивших героический поступок без промедления отправляли в тыл, он восстанавливался в прежнем звании. Если отличился в бою, награждался и по выздоровлении направлялся на фронт в обычную часть».
