– Лучше пригласим Годар на «Господа воинств», – сказал посол, рассматривая резьбу на столе. – Она почувствует в этом слабость Армады и может что-то выдать. Но на корабль нельзя пускать изгнанников-шуай, пастырь Морган прав. Мы не знаем, на что они способны. Нельзя позволить им захватить дирижабли.
Долгое время они обсуждали детали переговоров. Пастырь Симон ругался, считая, что вытянуть что-то полезное из еретиков можно лишь в камере пыток. Линд предлагал план засады, чтобы схватить Четверку, Терновник настаивал на своем присутствии при разговоре с Годар, а пастырь Иона переключался на наказание, которое, по его мнению, заслужили дьяволопоклонники. Столкнувшись с необычными шуай, которые не отступали, а нападали, церковники были ошарашены. Акира наблюдал и утихомиривал вспыхивающие стычки, изображая услужливость и подбрасывая решения, которые спорщики начинали считать своими.
К тому моменту как Терновник вернулся в каюту, он зверски проголодался, но чувствовал себя удовлетворенным. Происшествие с Епифанией перестало казаться позорной кляксой. Вместо этого он начал различать в нем свою будущую стратегию. Если удалось управлять поведением воительницы, это сработает и на пастырях, не видящих дальше своего носа. Старики не замечают грехов, только злобно тычутся, находя грешников лишь потому, что таковы все вокруг. Терновник же видит людей насквозь, это именно он должен решать, куда двигаться Лурду.
Взяв в руки кусок хлеба, король с омерзением заметил, что тот покрылся толстым слоем плесени. Скатерть расползлась, будто лежала здесь доброе столетие и успела прогнить. Дерево стола, видимое сквозь дыры в ткани, потрескалось и постарело. Воздух стал спертым, неживым, и Терновник удивленно потянулся к задвижке, чтобы открыть окно. Похоже, слуги забыли, кто владелец «Господа воинств».
– А ты изменился, Тристан, – тихо прошелестел чей-то призрачный голос.
Обернувшись, Терновник увидел сидящего на постели Дала Риона. Его старый соперник не походил на духа или видение. Каждая черта сероватого лица выглядела до предела настоящей.
– Беги… – прошептал мертвец.
И Терновник побежал.
Глава 15
Песнь песней
Я хорошо запомнил тот день и каждый шаг странных переговоров. Кари вступила на палубу «Господа воинств» первой. Она никого не ждала, торопясь навстречу судьбе. Глаза смотрели безжалостно, уверенно. Она подвела их черным, сделав непривычно яркими. Еретичка готовилась к встрече с Армадой, словно к выступлению на подмостках, и в нас она больше не нуждалась. С того момента как ее нога ступила на палубу роскошного флагмана короля, мы стали прошлым Кари Годар. Она не говорила ни слова, но я чувствовал, что это правда. Видел глазами, которые она мне одолжила.
Терновник ожидал ее, скрестив руки на груди. Он напоминал церковные фрески, где герои старых времен стояли, окруженные воинами, только глаза короля запали, а пальцы то сжимались, то нервно постукивали друг о друга. Братья и сестры веры выстроились в шеренги на палубе и хранили безмолвие. Тщедушный пастырь с крысиным личиком округлил глаза, с негодованием глядя на Кари, обдавая ее презрением. Восхищаться и впрямь было нечем – Кари походила на наглого мальчишку с накрашенными глазами. За пояс она заткнула клинок и револьвер, шерстяное пальто протерлось на локтях. Никаких атрибутов власти, кроме предельной уверенности.
– Я – король Лурда, святой Тристан Четвертый, – сразу приступил к делу Терновник. – Церковь хочет предложить вам перемирие и возможность покаяния. Взамен вам предстоит объяснить, каким образом возник адский город и как избавиться от него. Сатанинские башни отравляют все в округе, они должны быть разрушены.
– Я – шлюха Сеаны, ведьма, – представилась еретичка, делая грязное прозвище титулом. – Меня зовут Кари Годар, и я всецело к услугам святого.
– Почему ты одета как мужчина? – брезгливо поинтересовался пастырь Симон, которого прежде представил нам посол.
Акира приходил в лагерь, предложил оставить в качестве заложника издерганного пастыря Моргана и огласил условия церкви. Я не сомневался, что пастырем с легкостью пожертвуют, но посол убеждал, что жизнь одного из членов Совета является знаком доверия. Что касается пастыря Симона, то я не раз о нем слышал, но даже не думал увидеть столько шишек из Высшего Совета так близко.
– Король любит мужчин. Так что я надеялась на снисходительность. – Кари пожала плечами.
Намек рассердил худого пастыря:
– У тебя грязный, лживый язык, ведьма! Но мы все здесь крепки в вере и готовы к любым заявлениям. На твоем месте я бы приступил к изложению того, как избавиться от Черного города. Куда он движется? Взамен мы смягчим наказание всем, кто захочет сдаться. Такова милость Бога-отца.
Каин фыркнул. О милости Бога-отца он был невысокого мнения. Капюшон прикрывал лицо палача Четверки, но я заметил, что его все равно узнали. Высокий рост, широкие плечи и угрюмый облик в целом делали это нехитрой задачей. Основное внимание церковников доставалось Кари и мне, но мятежный сын епископа да Косты тоже прославился своими выходками далеко за пределами Сеаны. Братья и сестры веры испепеляли меня взглядами. Для них я был худшим из людей – инквизитор, перешедший на сторону ереси. Я искал Епифанию, но ее не было видно.
Доминик без особого успеха пытался выглядеть расслабленным, я – даже не старался. Мне не следовало здесь появляться, но сильное, неодолимое желание увидеть крах или победу Кари заставило рисковать. Тео остался в лагере, он был слишком ценен, а Раймонд исчез. Что-то сломалось в любимом всеми весельчаке и игроке.
Церковники не позволили ни одному из рийат подняться на борт корабля, поэтому мы находились в руках врагов, окруженные превосходящим числом бойцов. Мощные дирижабли Армады курсировали рядом, чтобы пресечь возможные провокации с нашей стороны, так что и муха не пролетела бы мимо без благословения пастырей. Наверняка здесь же находились и святые, которые могли помешать совершить что-то необычное, хотя Кари не брала их в расчет. У пастырей изрядно поубавилось самонадеянности. Силы Армады были брошены на то, чтобы не подпустить рийат к месту переговоров, кхола заперли в горном укрытии, не давая им выйти наружу.
Кари не доверяла церковникам ни на йоту, даже зная, что пастырь Морган сейчас потеет от страха у костров кхола. Церковь всегда действовала по одной и той же схеме – объявляла врагов безбожниками, затем – грешными нелюдями, а там уже можно было совершать что угодно, так как бойцы переставали видеть в противниках людей. Армада с легкостью жертвовала любым, если это обещало выгоду. Но вероломство членов Совета вызывало у Кари гораздо меньше беспокойства, чем Терновник. Она предостерегала нас, призывая не привлекать его внимания. Однако сейчас короля трудно было счесть угрозой. Он выглядел как уставший до черта белокурый парень, на плечи которого взвалили слишком тяжелую ношу.
– Я хотела бы сесть. – Кари вопросительно взглянула на негодующего доходягу с крестом.
