– Хотел бы убить старшего лейтенанта Павла Счастливчика? Лейтенанта Бешеную Гюрзу? Лейтенанта Железного Ника?
В ответ на возмущенные: «Нет! Да как у вас язык… Командир, апеллирую к вашему разуму! К уставу! Да что ж это такое!..» – Лина удовлетворенно посмотрела на меня:
– Еще доказательства нужны?
Молча качаю головой – да понял я все! Не в дугу оно просто – отпугнем ведь девчонок…
Достаю из кобуры пистолет. Уловив резкое движение Клавдиана, ударом ноги ловлю его в момент рывка. Хруст, хеканье, короткий полет, и тело капитана впечатывается в стену. Может, и не придется стрелять?
Хрен там, жив курилка. Мягкий он больно, не сразу и достучишься до внутренних органов…
Вновь подымаю пистолет, навожусь на цель. Я бы мог стрелять от бедра – на такой дистанции могу и комару яйцо отстрелить. Причем на выбор – правое или левое… Однако устав требует полного соблюдения формальной процедуры.
Зачитываю приговор:
– За предумышленное убийство, за планирование бунта, за готовность к предательству…
– Я не виноват!
Клавдиан жалобно хрипит, скупо выдувая алые пузыри. То ли язык прикусил, то ли губу разбил. Кто ж его пса лживого поймет? Однако картина впечатляет – визуальных страданий нам продемонстрировано не меньше, чем на пробитые сломанными ребрами легкие.
Брезгливо морщусь, припечатывая вышесказанное:
– Приговор подтвержден результатами ментоскопирования двумя псионами. Цифровые подписи: старший лейтенант Павел Счастливчик…
Лина удовлетворенно кивает:
– …и лейтенант Гюрза! Бешеная, если кто не понял…
Лицо Клавдиана искажается ненавистью:
– Твари!
– Ментальная атака! Хакерская атака! Фиксация активности боевых модулей импланта!
Не знаю, на что он надеялся. А вот я чего-то похожего ожидал – загнанная крыса всегда опасна и дерется до последнего.
Игнорирую нападение – я бы сдох от стыда, если б отшатнулся от оплеухи повара. Хотя стоит признать – хрена с два у него поварской имплант. Спам-атака в 128 каналов, модуль ЭМИ, жестко гвоздящий по уязвимым точкам скафа, модуль РЭБ, фонящий во всех диапазонах, глушащий системы наведения оружия. Неплохо, но явно недостаточно…
Презрительно улыбаюсь. Методично, словно забивая гвозди в крышку гроба, дочитываю уставной текст:
– …приговаривается к высшей мере превентивной защиты социума – разовой смертной казни…
Давление на виски резко возрастает. Имплант проявляет беспокойство, засыпая меня сообщениями о сотнях лопнувших капилляров, о паразитных импульсах в нервной системе, пытающихся навязать запредельный ритм сердечной мышце.
В глазах чуть помутнело – резко прыгнуло давление, лопаются мелкие сосуды, реальность заплывает красноватой дымкой. А ведь силен, зараза! Атакует чистой силой, без всяких ухищрений. Тупо множа «пси» на свою ярость и ненависть.
Чуть ускоряюсь, дочитывая приговор. Калечить себя ради глупых понтов я не готов, да и взгляд Лины становится все более тревожным. Что, малышка, вновь подставила своего мужика? Есть женщины-ветер, есть женщины-якорь. А у меня – женщина-проблема…
– …обжалованию не подлежит. Приговор привести в исполнение немедленно!
И тут же:
– Банг!
Тяжелый полицейский стоппер бьет спрессованной волной воздуха. Мощность оружия выкручена на максимум: в красную, летальную зону. Голова Клавдиана оказывается между молотом и наковальней.
Хрупкая плоть впечатывается в стену отсека. Выигрывая миллисекунды жизни и соревнуясь в прочности с металлом – череп слегка проминает титановую панель, но затем предсказуемо сдается и лопается под чудовищным давлением.
Грязная смерть… Но так и задумано армейскими психологами. Наказуемый не должен выглядеть героично. Его мертвые голубые глаза не должны смотреть с немым укором в синее небо, и крохотная пулевая ранка в области сердца не должна дополнять образ борца. Так что – только жесть, только хардкор. Башню всмятку, кишки наружу…
Утираю кровь из-под носа – свою, не чужую. Негромко шепчу:
– Нам хитрожопых не надо. Своих не знаем куда девать…
Рядом уже вовсю командует Лина. Она ловко рассеивает внимание поварих, смазывая последние впечатления, отвлекая и подавляя личной харизмой.
– Девочки, что за сопли в глазах – они вам не идут! Берегите влагу для настоящих поводов! Никто не погиб окончательной смертью, это всего лишь дисциплинарное наказание. Опустили хама на деньги, срезали опыт, уменьшили индекс лояльности. Норм! Нечего было в нашего Руфа стрелять, так ведь? А за Викторию – его вообще следовало в нужнике утопить, вот ведь крыса! Кстати, о крысах… По-моему, ваш грызун приходит в себя, не хотите его назад в банку посадить? Эй, куда же вы?! Спокуха, не сцать в скафандр! Я с вами, а хомяк меня боится!..
Базу поварих я покинул спустя двадцать минут. Уходил в одиночку, забрав в прикрытие обоих сервов. Ржавый и Мятый пополнили боекомплект, сменили энергетические стержни, обзавелись свежими пушками на внешнем обвесе. Опасные бойцы с неподконтрольно эволюционирующим интеллектом…
Двигаемся быстро и агрессивно. До моего засадного полка – группы штурмовиков под командованием лейтенанта Кила – всего десяток палуб по вертикали, плюс – шестьсот метров по прямой. Мы все же на судне, пусть даже неприлично большом.
Хотя… Вроде как два кэмэ длины – это нечто невероятное. Но, с другой стороны, – это всего лишь раза в четыре больше, чем нефтяной супертанкер моего времени.
На подконтрольную штурмовикам территорию вступаю даже раньше, чем рассчитывал.
Получив оружие, медицину, продукты и главное – цель да надежду, бойцы 49-го авиакрыла развили бурную активность. За несколько прошедших суток они подмяли под себя более двух процентов объема крейсера! Лихие парни, боевые девчонки – бронежилеты из них делать! Пули бы рыдали от бессилия…
На границе владений штурмовиков опознаюсь перед настороженной роботизированной турелью. И где только взяли такую красоту? Не новодел ведь с конвейера саморемонта крейсера, а натуральное сокровище со складов длительного хранения.
Прикидываю и сравниваю совокупный вес залпов. Я с парой своих сервов против четырехствольной скорострелки.
М-дя…
Если у этой белоснежной красоты жив активный силовой щит – то хрен мы ее расковыряем за те короткие десять секунд, в течение которых она слизнет нас с палубы. Если же силовое поле дохлое – тогда еще можно пободаться. Прогнозируемые потери – две трети личного состава. Ты, да я, да мы с тобой…
Не дрейфь, Ржавый! Не сцы, Мятый! Мир, дружба, жвачка! Видишь, опознала нас турелька, задрала хоботки, подсветила контур управляемого минного поля, понизила температуру ворм-комплекса «Баньши»… Вот ведь сука параноидальная…
