– Ого.
Сын казначея кивнул.
– Видимо, она плохо понимала, кто такие шаманы, – проговорил он. – Мать Тенадруина покинула город до того, как явились наемники. С тех пор ее никто не видел. Шаманка не знатного рода, и ее крови нет в аметистовом хранилище.
Я попыталась представить, что за хранилище. Воображение нарисовало пещеру, обязательно с факелами и огненными колодцами, дальше решила не представлять, чтобы не пугаться, а потом не злиться на себя же за слабость.
Я спросила:
– Твоего отца любили?
Лисгард покачал головой и произнес:
– Принцев воспитывали вместе, но королева была против.
– Почему?
– С каждым годом шаманские замашки проявлялись сильнее, – сообщил белокожий. – Это ее пугало.
– Значит, ты тоже шаман? – не удержалась я.
Лисгард покачал головой:
– К сожалению, я не унаследовал этого дара.
– А как же полыхающие входные врата?
Он посмотрел на меня так, будто спросила, почему вода мокрая.
– Все солнечные эльфы в определенной мере обладают магией огня, – пояснил он. – Раз вы спросили, могу я закончить рассказ?
Я поджала губы и кивнула. Взгляд высокородного на секунду остановился на мне, словно проверяет, не вру ли. Затем он снова уставился вперед.
– Королева пыталась настроить деда против собственного сына, – продолжил Лисгард. – Тот отмахивался. Когда король больше не смог вести дела, он оставил трон. Правление по закону возглавил его старший сын. Лишь тогда она успокоилась и больше не лезла в дела города.
Я внимательно выслушала. В голове засела четкая мысль – в сиянии и блеске Эолума скрываются интриги и зависть. За ней пришло понимание: оставаться в городе, где постоянно ждешь ножа в спину, не намерена.
Мы подошли к покоям, Лисгард толкнул дверь и пропустил меня внутрь.
Я обернулась и спросила:
– А где королева и старый король сейчас?
Лисгард посмотрел в даль коридора и вздохнул.
– Там, откуда не вернулся еще ни один эльф, – произнес он.
Дверь захлопнулась, послышались удаляющиеся шаги.
В памяти всплыли глаза казначея, при упоминании о короле они становятся похожи на два куска льда. Хотя взгляд и без этого заставляет втягивать голову в плечи.
В нем достаточно силы, чтобы устроить переворот, несмотря на иерархию и строгое подчинение.
Сделав глубокий вдох, я вытянулась всем телом. Позвонки приятно хрустнули. За всей этой кутерьмой у меня не было времени не то что помыться, а даже причесаться. Волосы превратились в нечто такое, к чему прикасаться не хочется. Кожа чешется от пыли, нос свербит.
Я пересекла комнату и открыла дверь, о которой говорила Рэниаль. На секунду застыла с открытым ртом – в приглушенном свете показалось, что темные стены украшены драгоценностями.
Дождавшись, пока зрение станет ночным, я осторожно шагнула внутрь. Лишь тогда поняла, что это не драгоценности.
Крошечные капли отражаются на черной, как спинка жука, поверхности, адуляры замысловато преломляют их свет. У дальней стены в воздухе висят три мраморные ракушки и с тихим шелестом роняют воду. На полу выдолблен желоб, по нему поток стекает куда-то в стену.
Пол шершавый, но приятный, сделанный специально для комнаты омовения, чтобы случайно не поскользнуться и не расшибить высокородный затылок.
Выйдя наконец из восторженного оцепенения, я скинула лохмотья и шагнула под прозрачные струи. Благодатная прохлада растеклась по телу, грязь быстро оказалась в желобе вместе с усталостью.
Минуту стояла неподвижно, наслаждаясь покоем, который способна подарить лишь вода. Затем тщательно отскоблила себя жесткой губкой, которую обнаружила парящей рядом с нижней раковиной, вымыла тяжелые волосы.
Вышла из-под струй чистая, как весеннее утро. В попытке найти что-то, чем можно обтереться, оглядела комнату, но нашла лишь гладкие стены с приглушенными адулярами.
Я досадно вздохнула, решив, что высокородные эльфы не идеальные, раз не предусмотрели такой простой вещи, и теперь придется вытираться занавесками.
Только хотела шагнуть к двери, как с потолка опустился маленький синий вихрь и стал нарезать круги вокруг меня. Кожа покрылась мелкими пупырышками, я захихикала.
– Эй, щекотно! – пропищала я и замахала руками.
Вихрь только быстрей завертелся и пошел по короткой дуге, пока я полностью не высохла. Провела рукой по волосам – сухие, гладкие, словно шелком натирали.
– Вот это я понимаю, магия с прямой пользой, – проговорила я одобрительно. – Не то что ваши огненные ворота.
Вихрь сделал еще один оборот, поднявшись к потолку, он растворился в воздухе.
Я вышла из ванной, прошлепала босыми ногами в покои. На кровати разложено прелестное платье простого покроя. Подошла ближе и поняла – для такой ткани не требуется изысков в выкройке. Даже если просто обмотаться куском полотна – все равно будешь выглядеть как королева.
Просунула руки и натянула на себя. Гладкий шелк приятно скользнул по коже и распрямился под собственным весом. От прикосновения ткани дух захватило, я завистливо вздохнула, белокожие эльфийки каждый день такое носят.
Обернувшись, обнаружила зеркало. Витиеватая рама в полный рост прислонена к стене, в стекле отражается половина комнаты.
Я подбежала и ахнула – передо мной серая эльфийка с волосами цвета платины. Уши остро торчат из густой копны, глаза желтые, как солнце, разве что не светятся. А может, и светятся в темноте, надо будет проверить. Ресницы длинные – края закручиваются вверх, губы – как темные ягоды, нос маленький и острый.
Нежно-голубое платье плотно облегает талию и ниспадает легкими волнами. Сидит отлично, будто с меня тайком сняли мерки и терпеливо подогнали размер. Разве что вырез слишком глубокий – открывает чуть ли не половину груди.
Я сунула ноги в серебристые туфли на небольшом каблуке. После того как босиком истоптала половину рощи, в обуви стало неудобно и тесно, хотя кожа мягкая, как шелк.
Наряд великолепный, и ткань приятная, за такой любая бы согласилась железку обнять. Но все равно чувствую себя странно. Словно Арум, на которого нацепили седло и сунули в рот конфету.
В дверь постучали, раздался голос Лисгарда:
– Миледи Каонэль, вы готовы? Собрание уже началось.
Я поправила волосы, сделала невинное выражение лица – в платье положено глупо улыбаться и закатывать глаза. Затем открыла дверь.
Лисгард скользнул по мне взглядом, на секунду остановился на декольте, кадык нервно дернулся. Он успел снять доспехи, теперь на нем свободная белая рубаха и узкие брюки.
