Из-за деревьев показался большой отряд солнечных эльфов в ярких, как знойный день, доспехах.
Я сокрушенно вздохнула, не понимая, почему тоже я не уловила их запах. Обычно от белокожих за версту тянет чем-то терпким. На всякий случай принюхалась, но всюду лишь запах травы и плодородной земли.
Еще несколько секунд дергала носом, пока не сообразила – ветер с другой стороны. Зато уши уловили мерное грохотание адамантиновой брони и оружия.
Меня затрясло, эти фанатики не отстанут просто так, ясно, зачем ломились в такую даль. Только белого камня у меня больше нет, а вот голова серой эльфийки в качестве утешительного приза королю вполне сгодится.
Варда сплюнул на землю и сказал:
– Нас уже заметили, спрятаться не успеем.
Я затравленно оглянулась на белокожего. У того взгляд загадочный и спокойный, даже на отца похож больше обычного.
– Кто-то говорил, погони не будет, – выпалила я.
Лисгард звякнул броней, мечи с тихим шорохом полезли из ножен, он проговорил сдержанно:
– Я был уверен, миледи, что король сочтет нас мертвыми. После ночного тумана обычно не остается даже костей, а трупы искать бы не стали.
– Почему? – удивился Варда.
Лисгард бросил:
– Высокородные таким не занимаются.
– Ага, трупов не нашли, – фыркнула я. – Но отряд отправили, да еще какой.
Я пригляделась, насчитала около пятидесяти эльфов, каждый в полном боевом оснащении. Половина пешие, налегке, остальные верхом на серебристых единорогах с красными глазами, даже отсюда вижу. Отряд движется сквозь заросли к дороге наперерез. На пути избушка с перекошенной дверью, крыльцо поросло бурьяном, но справа огромный малинник, а за ним поле с оранжевыми приплюснутыми шариками.
Я проверила меч и керис, натянула сильнее капюшон, чтоб спрятать лицо. Бессмысленно, конечно, но иначе не могу.
– Как же эти солнечные ханжи оказались здесь раньше нас? – спросила я.
Лисгард потер пальцами кончик уха и предположил:
– Думаю, эолумский маг перебросил через портал.
Варда странно покосился на белокожего.
– Откуда, интересно, они узнали, каким путем пойдем?
– Скорее всего, меня отследили по крови, – сказал Лисгард. – В аметистовом хранилище есть колба с моей.
Пока я пыталась сообразить, как по крови можно найти эльфа за пределами Светлолесья, от отряда отделились десяток крепких всадников и галопом помчались к нам. Под копытами единорогов клубится пыль, земля сотрясается от грохота, подковы наверняка из адамантина. Острые пики на лбах зверей недобро поблескивают.
Я спросила робко, в надежде, что все само разрешится:
– Может, обойдем как-нибудь? Их много – не отобьемся.
Лисгард подошел слева, посмотрел на меня, как на насекомое, которое вздумало читать стихи.
– Знаете, миледи, – проговорил он чопорно, – говорят, когда рождается эльфийка, боги наделяют ее одним из трех даров: красотой, умом или силой. Так вот, следите за внешностью.
Я вспыхнула до самых кончиков ушей, под капюшоном не видно, как пылают щеки. Хотела ответить что-нибудь резкое, но смолчала, чтобы не накалять обстановку.
Облако пыли стремительно растет, разбрасывая в стороны серебристые крупицы из-под копыт. Такие звери в бою стоят пары-тройки воинов, если не больше. Приблизиться к ним во время сражения – уже подвиг. Не проткнут рогом, так копытами зашибут.
Уши Варды стали похожи на две торчащие пики, на руках проступили жилы, глаза сверкнули и превратились в две узкие полоски.
Он положил ладонь на рукоять и сказал:
– Ну-ну, солнечный, ты полегче. В ее словах есть доля правда – отбиться не сможем.
Всадники приблизились и окружили плотным кольцом. У всех подбородки вздернуты, на благородных лицах непроницаемое спокойствие. Волосы туго заплетены, хотя всегда считала, что косы – прическа для эльфиек. Но в воинственности этих эльфов сомневаться не приходится. Наверное, волосы убирают для удобства в бою, чтоб в лицо не лезли.
Броня как на подбор – ковали по одному заказу. Единороги беспокойно фыркают и роют копытами землю, все, как один, похожи на Арума.
Вперед выехал высокий эльф с глубоким шрамом на щеке, оказывается, он остановился перед высокородным, признав в нем лидера.
– Далеко собрались, милорды? – проговорил он бархатным голосом.
Рыжий смерил солнечного таким взглядом, будто уже разрубил пополам и любуется ювелирной работой. Он выступил вперед и сказал, глядя в лазурные глаза белоухого:
– Мирные эльфы. Идем через Межземье.
Воин смерил его пренебрежительным взглядом и скривился.
– Если вы не заметили, милорд из Сильвирела, – сказал он снисходительно, – я обращался не к вам. Кроме того, мирные через Межземье не ходят. Сдайте оружие. Нам не нужны неприятности.
Он поправил локон гривы, которую едва придерживал пальцами, и выжидающе уставился на Варду.
Пришлось подчиниться, это не кучка разбойников на привале, чтобы раскидать их, как новорожденных котят. Здесь хорошо обученные, умелые бойцы.
Осторожно, стараясь не распахивать плащ и не поднимать головы, я вытащила керис. Темный клинок пришлось распластать по ноге и прикрыть плащом, чтоб незаметно было.
Затем медленно протянула в сторону изогнутую рукоять, держа двумя пальцами за лезвие. Один из воинов быстро подхватил и передал эльфу со шрамом.
Солнечный удивленно приподнял бровь и присвистнул:
– Ничего себе. Зачарованный керис, такие только шаманы изготавливают.
Он чуть наклонился и попытался заглянуть под капюшон. Я сильней наклонила голову, понимая – он не из армии Эолума, иначе уже давно догадался бы, кто мы такие.
Солнечный разочарованно хмыкнул, затем обернулся к остальным.
– Ведем к командиру Эолума. Полагаю, у него найдутся к вам вопросы, – проговорил он, бросив на меня многозначительный взгляд.
Его единорог развернулся и зашагал прочь.
Внутри все рухнуло, я затравленно глянула на Лисгарда, потом перевела взгляд на Варду. Тех тоже разоружили и жестами указали встать рядом со мной. Кольцо всадников сузилось, тот, что был ближе ко мне, свесился с единорога и прошептал горячо:
– Ты, наверное, темная? Никогда не встречал темную. Правда, что у темных под…
Он не закончил, Варда посмотрел на него дикими глазами, гвардеец со звуком захлопнул рот и замер, повиснув на боку единорога. Если у него и вертелись какие-то двусмысленные слова во рту, то они прилипли вместе с языком к нёбу.
Волна отвращения и злости расползлась из центра грудной клетки, пробежала по коже жгучими мурашками, хорошо, что не видно, как трясутся губы. Мысленно поблагодарила рыжего.
