Я шагнула ближе и спросила:
– Гаюин все время был у тебя?
Он молча кивнул.
– Но почему? – не поняла я. – Почему не ушел, когда мог? Что заставило тащиться через три земли навстречу смертельной опасности, терпеть постоянные оскорбления от странника?
Лисгард поднял на меня синие, как бездонное море, глаза и скорбно посмотрел.
– Ах, миледи Каонэль, – проговорил он смиренно. – Я ведь не из-за камня отправился. И не страх расправы выгнал за пределы Эолума.
Я вылупила глаза. Медленно стало доходить истинное значение поведения белокожего, странные взгляды и томные вздохи. По мере осознания этого уши мои под капюшоном теплели, когда ими стало можно резать адамантин, приступ вины нахлынул беспощадно и остро. Мысли перепутались, дыхание сбилось.
В раздумья врезался резкий голос Варды, он сложил руки на груди и смотрит грозно.
– Тебе лучше? – спросил он. – Отлично, надо идти. Хочешь получить свой Талисман? Или будешь дальше стоять разинув рот и пялиться на белоухого?
Я дернулась, как от пощечины, и послала рыжему яростный взгляд. Тот ответил таким же, ноздри раздулись, брови сшиблись на переносице. Мне пришлось отшагнуть от Лисгарда. Стараясь не смотреть в гаюиновые глаза, я развернулась к красному от облаков склону.
– Не раскатывай губы, странник, – бросила я. – Или сам хочешь завладеть Талисманом?
Я прищурилась, пытаясь прочитать мысли странника. В ализариновом свете кажется, что его шевелюра объята пламенем, а он – демон из подземного мира. Случайно забрел на поверхность и решил остаться.
Варда закатил глаза и хмыкнул:
– Что? Память потеряла ты.
Я удовлетворенно кивнула.
– Именно. Идем, – сказала я и уверенно зашагала по красной земле в сторону горы. – Заберем мой талисман.
Под ногами сухо хрустит земляная корка, кое-где рассыпалась в труху, образовав небольшие красноватые пятна. Когда наступаю, в воздух взлетает багровое облачко, затем быстро оседает на сапоги и плащ.
На огромной территории тоскливо завывает ветер. Он, как одинокий странник, ищет покоя, но обречен вечно скитаться по миру. Иначе погибнет, превратившись в затхлый воздух болота или пустынное марево.
Очередной порыв бросил в лицо горсть песка, еле успела зажмуриться. Несколько песчинок все равно попали на роговицу и теперь больно режут.
Я простонала и с остервенением потерла кулаком. Вроде полегчало, хотя так и не поняла, вылезли проклятые песчинки или так и остались где-то под веком.
Нос уловил очередную струйку железного запаха. Я скривилась от омерзения и с силой выдула воздух ртом. Прилипшие к губам песчинки слетели и затерялись в красных холмиках. Стараясь казаться незаметной, я вытерла лицо от пыли и бросила в сторону осторожный взгляд из-под капюшона.
Белокожий идет молча, то смотрит по сторонам, то упускает взгляд к пыльным сапогам. На меня не глядит. Но на лице такая скорбь, что внутри все переворачивается, сжимается и переворачивается снова.
Я незаметно приблизилась к нему, стараясь, чтобы странник не заметил, но от него не ускользнуло мое шевеление. Приготовилась услышать самодовольную насмешку, но рыжий лишь нервно дернул ушами.
Оказавшись достаточно близко к высокородному, я начала мягко:
– Лисгард, ты не подумай. Я благодарна за камень. То, что ты сделал, неоценимо. Без твоей помощи не забралась бы так далеко.
Рядом насмешливо фыркнул Варда, я проигнорировала и продолжила:
– Мало кто способен уйти из самого Эолума за серой эльфийкой непонятного роду и племени только лишь потому…
Я на секунду осеклась, подбирая слова, высокородный в надежде поднял на меня взгляд. В глотке запершило, будто глотнула лимонного сока. Прошло несколько мгновений прежде, чем прочистила горло и собралась с духом.
– Потому, что сам так решил, – сказала наконец я.
Белокожий отвернулся, но даже так уловила тоску в синих глазах.
– Да, миледи. Сам, – проговорил он. – И ни о чем не жалею.
Я замолчала. Больше заводить душещипательную тему с солнечным эльфом не пыталась. От короткого разговора остался странный осадок, словно швырнула ему в лицо колье из белого гаюина. С полчаса терзалась, раздираемая чувствами вины и совести. Варда поглядывал со странной ухмылкой, но пару раз в серых глазах заметила сострадание.
Только споткнувшись о камень, смогла прогнать сомнения. Потом поглядела на печального высокородного, который смотрит стеклянными глазами под ноги. Затем перевела взгляд на Варду. Этот глядит вперед с вызовом, под чешуйчатыми доспехами перекатываются тугие мышцы. Лицо серьезное и волевое.
Я вздохнула и прошептала едва слышно:
– Все. К лешему.
Глава 22
Мы прошли около часа по выжженной земле, а Забытая гора почти не приблизилась. Вокруг сплошной песок и высохшая красная корка. За время дороги не попалось ни одного живого существа.
Я вытерла налипшую на губы пыль и спросила Варду:
– Ты уверен, что Безумный маг вообще здесь бывал? Пустошь будто вымерла пару тысяч лет назад.
Рыжий еще больше напрягся, брови хмурятся, взгляд, как голодного волка. Когда он покосился на меня, плечи непроизвольно дернулись, а меж лопаток пробежала волна мурашек. Когда он вновь уставился на гору, я облегченно вздохнула.
– Вымерла, – сказал странник. – До того как маг превратил Сильверел в Чумнолесье, здесь цвели пышные луга и журчали ручьи. Вон там…
Он указал куда-то в сторону:
– Паслись бесчисленные стада. Потом безумец пришел и потребовал отдать часть леса на том лишь основании, что он владеет тайными знаниями древних эльфов.
– Древних эльфов? – переспросила я.
Он кивнул и ответил:
– Да. Но это невозможно. Древних давно нет. Но сил у мага оказалось достаточно. Процветающий лес и долина превратились в, сама видишь, что.
Он поковырял пальцем в носу, под ногтями остались мелкие песчинки.
– Хотя, может, все не так плохо, – добавил он угрюмо. – Говорят, у темных эльфов те еще подземелья.
Хотела спросить про темных. Не успела. Воздух разорвало от сухого древесного треска, мощная звуковая волна отбросила назад. Я рухнула на спину и больно стукнулась затылком.
В ушах заревело, горячая волна растеклась по голове, как сигнал опасности и атаки. Хотела выругаться, но ощутила во рту соленое. С трудом подняв руку, я провела ладонью по губам, на пальцах осталась красная полоса.
Я скривилась и зло сплюнула. На потрескавшуюся землю шмякнулся кровавый сгусток и быстро впитался в почву. Изголодавшаяся по влаге земля едва не зашипела, проглатывая частицы влаги.
